Подлецы и герои
Шрифт:
Исчерпав запас ругательств на целый час, кратко повторив правила боя в городе и методы зачистки помещений, первый сержант автоматически (это вбивается в подкорку многочисленными тренировками) проверил, какой магазин в его автомате, устало пошел к зданию. Он надеялся, что после того побоища, которое они четверо устроили этим кретинам, те хоть что-то поймут.
Учебный процесс был построен несколько по-иному, не так, как в Герефорде. Времени на любимые британскими спецназовцами издевательства, типа заставить взвод новобранцев целый день бегать по горам с бревнами на плечах, не было совсем, поэтому первичный отбор производили сами хорваты, а по прибытии в учебный лагерь новобранцы
Умению стрелять не научишься, посылая пули в мишень. Даже движущуюся. Для того чтобы реально научить человека стрелять, мишенью должен быть другой человек. К счастью, в начале восьмидесятых это стало возможно – появился пейнтбол. Они же в тренировочных целях использовали не пейнтбольное, а настоящее оружие. Только патроны были ненастоящие, из специального красящего материала. Били они весьма больно, при попадании по незащищенному участку тела наносили крайне болезненное и опасное (из-за частиц краски, попадающих в рану) ранение. Поэтому все они: и инструкторы, и обучаемые – были одеты в маски из прочного пластика, наподобие фехтовальных, и костюмы – такие как в фехтовании, только не белые, а черные. В таких – пуля, попадая, оставляла синяк. Первый сержант со злорадством подумал, что многие в обучаемом отряде из-за синяков, постоянно обновляемых, живут на болеутоляющем. Но есть и такие – их была примерно треть от общего количества, – которых бы он взялся учить дальше. Боль – лучший учитель, хочешь избежать боли – не попадай под пули…
– Ну как?
– Сейчас полезут, – сказал первый сержант и опустил маску, – не расслабляться.
– Две пары, как и тогда?
– Да, верно. Мак, прикрой лестницу. Так и отступай по ней.
Мак был пулеметчиком. Его задача была простой – укус и отступление. Не допускать, чтобы противник тебя окружил, сманеврировал. Убил сколько-то – и отступай на следующую позицию. Не вцепляйся намертво.
– Сэр!
Первый сержант повернулся.
– Какого черта без маски!!!
Появление на стрельбище без маски было самым страшным преступлением, оно каралось расстрелом. Расстрел – это когда на тебя надевали маску, костюм, окружали полукругом – и с двадцати шагов начинали стрелять по мечущейся цели, опустошая весь магазин. После расстрела обычно попадали в больницу, на человеке от синяков не оставалось живого места.
Но и такие жесткие меры были оправданны. Без маски – пуля может выбить глаз, а попав в шею, может и убить.
Хорват-посыльный едва не упал от рыка главного сержанта, но доложить все же доложил:
– Сэр, вас мистер Миллс. Телефонирует срочно.
Дьявол, занятия провести не дадут.
– Грегори!
– Я, сэр.
– Отмена учебного штурма. Разбить учебный отряд на три группы. Провести боевое слаживание. Особое внимание – на подход, они не прикрывают друг друга на подходе. Дайте им спуск по штурмтросам, если успеете.
– Есть!
– Как минимум три часа занятий, Грегори! Эти – только и ждут, чтобы завалиться и глотнуть палинки!
– Да, сэр! Мы им устроим!
– Вот так…
Территория базы в Пожареваце была большой, весь Пожаревац и
Лагерь британских советников и инструкторов находился в северном углу базы, он был обнесен колючей проволокой и имел два КП. Хорваты туда иначе как в сопровождении и по спецпропуску не допускались. Опасались не террористов и не шпионов – опасались воров. Когда они попытались «жить общей жизнью» с хорватами, за месяц не осталось ни одного британца, у которого хоть что-нибудь не украли. Дошло до того, что у одного зачем-то украли очки и за новыми пришлось ехать в Загреб.
Лютер Миллс был главным военным советником в Австро-Венгрии, сидел он не в Вене, как положено, а в Кракове. Австро-Венгрия вообще вела циничную и двурушническую политику: обычно наличие главного военного советника от какой-то страны означает, что в своей политике эта страна следует в фарватере страны, приславшей советника. В триалистической монархии главных военных советников было целых два: в Кракове сидел британский ГВС, а в Вене – целый генерал рейхсвера, армии Священной Римской империи германской нации. Австро-венгры все время делали выбор то в пользу одного, то в пользу другого, но этот выбор никогда не был постоянным.
И сейчас Лютер Миллс зачем-то телефонировал главному сержанту по линии закрытой связи. Она располагалась в отдельной комнате, и все из нее вышли, предоставив ему возможность поговорить тет-а-тет…
– Сэр?
Связь, несмотря на закрытый канал, была плохой, видимо, сказывалась работа мощных русских глушилок в пограничной зоне. Их включали для того, чтобы из Австро-Венгрии на Польшу не транслировали передачи бунтарского и антиправительственного содержания, и еще для того, чтобы контрабандисты по обе стороны границы не могли сноситься по обычным, гражданским рациям, назначая рандеву с товаром в пограничной зоне.
– Миддс! У нас тут проблемы.
Лютер Миллс был гражданским (несмотря на пост ГВС), официально числился по ведомству Министерства иностранных дел, а на самом деле…
Понятно, в общем.
– Сэр?
– Ватсон сломал ногу. Группа выведена из строя.
Первый сержант выругался про себя последними словами. Только этого и не хватало. В принципе при подготовке и тренировках спецназа такое бывает, в Герефорде ломали и руки, и ноги, бывали и несчастные случаи с оружием, хотя и редко, потому что спецназ тренируется в полную силу. Ватсон был командиром группы, которая сейчас дежурила в пограничной зоне, – это была сменная обязанность, и группа Миддса через «нитку» уже ходила. Но если Ватсон вышел из строя, заменить его и сделать вид, что ничего не было, – нельзя. В группе срабатываются друг с другом годами, и если рядового бойца еще можно заменить, то командира…
– Сэр? – снова повторил первый сержант, он знал, что это выводит гражданских из себя, доводит до бешенства.
– Я хочу, чтобы вы заменили группу Ватсона.
Сукин сын!
Это было против правил. Неписаных – но все же правил. По этим правилам за время одной ходки каждая группа должна была только одну смену отдежурить на границе. Дело заключалось не в том, что британцы боялись риска, – британцы любили риск, но они не хотели накликать беду. Миллс должен был вызвать группу, которая еще не побывала на границе, и досрочно завершить дежурство группы Ватсона. Вместо этого он вызывал их, гражданский сукин сын.