Подмосковье. Парадокс Рузы
Шрифт:
– Александром меня звать, – проворчал сталкер, но явно был польщен.
– Ох, спасибо, дядя Саша, теперь бы выбраться только, – сказал молодой ученый, глядя на приближающуюся муть.
– Не сглазь, док.
Прошло два часа томительного ожидания.
Мальчишка между тем все-таки раскричался. У Дмитрия, несмотря на напряженную обстановку, как гора с плеч свалилась.
– Есть захотел. Дело за женой твоей теперь. Пусть кормит. – Бродяга одобрительно кивнул, а сам с тревогой все чаще поглядывал на приближающийся фронт.
Лазарев протянул малыша жене. Но Машка, хоть проснулась уже, сидела
– Маша, Машенька, ты как, родная? Все хорошо?
Девушка рассеянно кивнула.
– С малышом все хорошо, возьми.
– Давайте я помогу. – К ним подошла Надя, взяла орущего младенца, приложила к груди новоиспеченной мамочки.
Та машинально обхватила сверток, прижала к себе. Но все так же смотрела куда-то в пустоту, словно сквозь стену.
– Все хорошо будет, у нее шок еще, – прошептала Надя Дмитрию.
А через час их накрыло штормом. В пыльной красноватой мгле воздух наэлектризовался, подрагивал маревом и вспыхивал зелеными искрами. Волосы у всех стояли дыбом.
– Дядя Саша, – прошептал Захар, подойдя к сталкеру. – А я в книжке читал, еще школьником, что когда волосы наэлектризовываются, вот как сейчас, молния бить будет…
– Типун тебе на язык, сержант.
И в тот же миг громыхнуло так, что у всех чуть не разорвало барабанные перепонки. Люди инстинктивно бросились на землю, зажали уши. Молнии продолжали лупить где-то совсем близко. Через минуту, показавшуюся вечностью, с начала жуткого светопреставления Бродяга, Захар и Дмитрий отважились высунуться из оврага. Молнии били в расположенное в ста метрах от них озерцо. Камыш сгорел мгновенно. А от воды валил пар, застывающий в воздухе на высоте человеческого роста сахарной ватой.
– Что за чертовщина? Никогда подобного не видел, – проворчал Бродяга, недоуменно пялясь на аномалию.
Молнии начали стихать, а от «ваты» во все стороны стали разрастаться прозрачные кристаллы. С новой силой задул ветер. Молнии били уже где-то далеко, а новую, созданную Зоной аномалию затянуло дымкой. Все трое сползли обратно на дно оврага, с опаской продолжая следить за красным небом. Зарубин приказал солдатам достать сухие пайки из вещмешков и разделить среди всех, дать всем напиться из фляжек. Дмитрий с тревогой смотрел на жену, снова заснувшую вместе с ребенком, на ее измученное, бледное лицо, и ему почудилось, что что-то в ней изменилось.
Небо между тем над ними темнело, наступала ночь. А шторм все еще продолжался. Неистово свистел над головой ветер, в горле першило от пыли, респираторы забились и больше не спасали, слезились глаза. Дмитрий думал, какой мерзостью они успеют тут надышаться, прежде чем выбраться, и выйдут ли вообще после этого из Зоны.
Зарубин установил дежурства. Но никто из бойцов так и не заснул, разве что коротко подремал. Поспали только девушки. Бродяга, Захар и Дмитрий и вовсе не сомкнули глаз. Но ночь прошла на удивление спокойно, хоть и была полна шума и тревожных звуков, к утру шторм стих. Над головой висело серое низкое небо. Сталкер высунулся из оврага. На том месте, где они видели странную аномалию, теперь не было ничего, лишь воздух подрагивал едва заметным маревом.
– Вот оно как, трансформировалось, – пробормотал Бродяга. – Нет, не обманешь.
Он встал в полный рост, огляделся. Еще вчера вокруг зеленели лес и луг. На лугу теперь и травинки не осталось, одна растрескавшаяся, как в пустыне, земля. На месте леса торчали голые обломанные стволы. И лишь овражек, послуживший людям укрытием, по-прежнему тонкой зеленой полоской рассекал выжженную землю.
– Что ж, двинулись, – сказал Бродяга. – Теперь тут полноправно правит Зона. Всем быть предельно осторожными. И идти за мной след в след! С тропы не сходить!
Он набрал в руку горсть гаек. Первая, мутно блеснув в сером утреннем свете, полетела в восточном направлении. Солдаты понесли носилки с девушками. Дмитрий держал спеленутого сына, бережно прижимая к себе. За доктором, замыкая, двинулся Зарубин.
Проходили часы. Бродяга уверенно вел группу по Зоне. Отряд только ненадолго останавливался, чтобы жена Лазарева могла покормить ребенка. После этого они продолжали путь.
Дмитрий разглядывал раскинувшуюся перед ними землю, и ему казалось, что он переместился в какой-то фантастический фильм или вообще на другую планету. И думал, что на Земле не должно быть таких мест. Зона – это нечто совершенно чужеродное людям.
Работая в Институте и изучая принесенные из Зоны артефакты, их влияние на человеческий организм, молодой ученый испытывал небывалый интерес. Но, может быть, потому что не представлял в полной мере, что такое Зона. Очутившись же за Периметром, Дмитрий ощутил, насколько чужды человеческой логике те вещи, которые приносили в Институт сталкеры. Насколько непонятны и опасны аномалии. И он впервые задумался, что, если Зона продолжит расширяться, опутает своей паутиной планету, человечество не выживет. Или выживет, но при условии, что людям придется мутировать. От этих мыслей его передернуло. Он поглядел на крошечное лицо спящего сына, чуть крепче прижал его к себе, в очередной раз мысленно поблагодарив судьбу, что у него родился нормальный ребенок.
Где-то далеко у протянувшегося по левую сторону от них голого леса тоскливо и зло завыли собаки. Бродяга насторожился, прищуриваясь, поглядел вдаль, но сделал знак отряду продолжать движение. Справа текла Руза. Иногда река проглядывала между холмистых берегов, посверкивая стальным, отражая хмурое серое небо. Пару раз отряд выходил на шоссе. Непривычно было видеть абсолютно пустую дорогу, совсем свежий, недавно обновленный асфальт. Дмитрий еще чувствовал запах гудрона. На обочине им попался небольшой ручной каток. Идти было легко. Но Бродяга скоро вновь увел группу в бездорожье. Теперь они шли лугом. Трава высохла, на ней крупными бусинами висела роса.
Ближе к вечеру на юге, где текла невидимая река, стал подниматься туман. Прорвался серыми клубами меж холмов, потек в их сторону. Проводник заторопил отряд. Они перешли на быстрый шаг, потом на бег. Девушки лежали, вцепившись руками в носилки, с тревогой смотря, как на них надвигается туманная непроницаемая стена. Сталкер махнул рукой на ближайший холм. Они поднялись на вершину, а туман уже затопил все вокруг. Люди остались стоять на крошеном пятачке, посреди серого клубящегося моря. Где-то на западе на миг проглянуло зловещее красное солнце, окрасив все вокруг в багровые тона, и исчезло.