Подноготная любви
Шрифт:
Значимость влияний, определивших его наркоманию, А. расположил в порядке убывания участников следующим образом: мать (70 %), сторонние лица, сам А., отец (5 %).
«Сам А.» проявилось, в частности, следующим образом. Через полтора месяца после начала общения с нашим П., когда у А. восстановилось зрение, работа кишечника, прошёл «радикулит», и он снизил потребление наркотиков почти в 10 раз, А. «сдали». Бывают такие договорённости между милицией и наркодельцами: торговца не трогают за то, что он время от времени кого-нибудь «сдаёт». Это выгодно всем: торгашам — спокойствие, у работников отдела по борьбе с наркобизнесом статотчётность формируется без усилий, политикам есть чем козырнуть. «Сдают» же обычно или конкурентов без «крыши», или ставших маловыгодными клиентов. А. таким
— Да не за наркотой я!! — закричал от боли и неожиданности терявший сознание А. (В каком-то смысле это было правдой: он брал не себе, в тот день колоться он не планировал.)
— Ах, нет?!! — с А. сняли кепку, вынули из-за подкладки пакетик с порошком метадона, показали и стали бить ещё, теперь уже и рукояткой пистолета по голове.
Потом была камера, ужас надвигавшейся ломки «насухо», начало ломки, боль несправедливости, адвокат, выдача на поруки… Словом, А., вернувшись домой, пошёл к друзьям, которые «вдруг» проявили небывалую прежде «щедрость» и стали откачивать А. усиленными дозами. Потом ночь с «проституткой» (психоэнергетической), которой, очевидно, нравилось быть в постели с умирающим, новые с её подачи уколы…
Остановить всё нарастающий вал психокатарсически не удалось. Ожившую потребность в наркотике А. объяснял необходимостью снять боль от трёх распиравших грудь дисков. (Травмы тела памяти от избивавших и тюремщиков были сняты — оставшиеся диски были в теле мировоззрения.) Из трёх дисков главный был один — и это была обида на жизнь. Поясним: если человек воспринимает жизнь как пространство, где можно заработать — и поскорее — миллион долларов, то всякая на пути к достижению этой цели отсрочка (болезнь, отпуск, камера) будут восприниматься как неудача, невезение, боль от «обиды на жизнь», на то, что обошли, что не получилось. Если же человек воспринимает жизнь как место, в котором он под водительством Божьим учится, то всякое новое положение, в особенности неожиданное (погоня, камера, банда в горном кишлаке), будут восприниматься как некий дар, позволяющий на лестнице осмысления жизни перешагнуть через ступеньку. Диски в груди, пережигающие человека обидой, не появляются, более того, возникает приподнятое настроение от ощущения удачи.
Диск в груди А. был качественно иным образованием, чем те, с которыми ему приходилось справляться прежде. Прежние преодолеваемые травмы были в теле памяти, они были чужими. Диски же были в теле мировоззрения, они были свои. И вот здесь-то поступательное движение в психокатарсисе А. сбилось. К этой ступени он оказался внутренне не готов. Изменять себя он не захотел. По сути, он занял ту же позицию, что Бог и, отдельно, сатана. И Тот, и другой заявляют, что они — само совершенство, только у Бога к тому основания есть, а у сатаны — нет. Для А. последствием такой позиции была непрекращающаяся боль от дисков, обессиливание, невозможность ввиду этого обессиливания сопротивляться разрушительным желаниям оказавшихся рядом некрофилов, стремление забыться и, как следствие, всё увеличивающиеся дозы наркотиков.
До чего же страшно иной раз на нашей падшей планете! Юноша знает всё: что, резвясь, его обманули и силой некроэнергетического поля «посадили на иглу»; что отец с характерно перекошенной линией безгубого рта и мать, которой всё время чудится, что от сына пахнет чем-то нехорошим, с детства ломали его волю и сломали, раскачав маятник садомазохизма; знает, что волю эту можно, оперевшись на руку Господа, психокатарсически восстановить; знает, что все «друзья» его заинтересованы в его смерти, а многочисленные женщины, пусть даже и дорогие (мужья много на них тратят денег), — дрянь и шлюхи и ни одной в эротическом смысле ценной из них не было; знает, что Христос улыбается, когда он, А., удаляет из себя мусор, знает, что заблуждение относительно смысла происходящего вокруг обессиливает его в определённые моменты аж до 80 %, что, справившись с диском, он оживёт, распрямится и улыбнётся, — и всё равно от диска не освобождается, а идёт заглушить боль уколом!
Истина в том, что у всякого человека здоровья столько, сколько он готов принять. И здесь мы оказываемся перед главной проблемой лечебного психокатарсиса: у большинства населения нет желания жить.
А. принять здоровье (преобразовать диск) оказался не готов. Очевидно, что для этого ему ещё нужно перестрадать в испытаниях, очиститься в огне выбора, умереть для греха и воскреснуть в духе. Но родители делают всё, чтобы этого с А. ни в коем случае не произошло. Его выкупают из тюрьмы, тем возвращая под разрушительное влияние матери, а она даёт ему ещё денег на наркотики. Отец говорит, что ради того, чтобы сын перестал колоться, он готов хоть сейчас пустить себе пулю в лоб, однако не то что пить, но даже бросить курить считает для себя неприемлемым — иначе, говорит, перестанет быть собой.
Однажды сын сказал отцу:
— Ну хорошо, брошу я колоться, а дальше что я буду делать?
Отец знал, какой ответ логически правилен:
— Будешь заниматься, — тяжёлый обречённый вздох кандальника, — созидательным трудом!
Лучше б отец промолчал! И затаил дыхание!
А. может спасти только целостное мышление. Но как трудно ему обрести его! Все, начиная от родителей и кончая психиатрами и целителями, ему внушают, что несчастья его токмо от непослушности своим родителям! Особенно мамочке. Сделай, дескать, парень, усилие, стань послушным — и перестанешь колоться…
Вот уж поистине сатанинский приём! На уровне неврозов (подсознания) он — ребёнок и матери абсолютно послушен. Одно только это состояние отключённого критического мышления создаёт у него ложное ощущение комфорта. Вне Духа Святого, действующего непосредственно на подсознание человека, уменьшить амплитуду качаний садомазохистского маятника (прекратить колоться, начать общаться с девушками не столь ярко выраженного анального типа, и т. п.) он может, лишь отринув подсознательные ценности своих родителей. Этого с меньшими усилиями можно достичь, лишь опираясь на целостное логическое мышление. А вот оно-то ложными объяснениями причинно-следственных связей предусмотрительно мамочкой разрушено!
В том-то и несчастье А., что он абсолютно послушен (подсознательно!), маменькин сынок — поэтому и наркоман.
За А. остаётся только молиться. Ведь действительно, в психокатарсисе он зашёл намного дальше, чем отец, который не в силах освободиться даже от травмы извне: самая меньшая из них, удалившись на несколько метров, неизменно возвращалась на прежнее место. Если есть у кого к молитве побуждение, то пусть это будет — да и аминь.
Глава сороковая
Молитва как психокатарсис
«Бог танцует на языке», — так говорят о молитве поклоняющиеся Кришне, индуистскому богу, призывающему в нужный момент несогласных убивать. Молитва же преданных состоит в том, чтобы в течение дня беспрестанно нараспев повторять шестнадцатичленную комбинацию из трёх слов: Кришна, Хари, Рама. Эти три имени их бога, сложенные в известную комбинацию и повторённые в течение дня до 30 000 раз, по словам впавших в кришнаитизм, доставляют им неизъяснимое блаженство. Но, как заявляют достигшие глубин кришнаитизма, блаженство высшего порядка — в этот момент бог не только на их языке танцует, но они с ним и сливаются.