Поднятые на белой кошме. Ханы казахских степей

Султанов Турсун Икрамович

Здесь к месту отметить, что так высоко отзываются о Касиме не только Мирза Хайдар Дуглат, но и многие другие современники казахского хана, как, например, Бинаи, Ибн Рузбихан, Бабур, Хондамир и др. Вот лишь некоторые образцы подобных восхвалений по адресу Касим-хана: „единственный в своем роде богатырь и знаменитый воитель того времени среди казахов“; Касим — „око и светоч рода (дудман) казахов“ [Михман-наме, пер., с. 131, 133; изд. с. 227, 232]; Касим — „один из наиболее выдающихся правителей Дешт-и Кипчака и могущественный властелин того времени“; он „славился своим могуществом и превосходил всех властителей Дешта своей храбростью и многочисленностью подчиненного ему народа“ (Хабиб ас-сийар, л. 195б-196а, 318б, 598б).

Касим, известный в Дешт-и Кипчаке богатырь, в битве превосходивший многих удалых джигитов, признанный вождь, за которым его войско пойдет

в огонь и в воду — впрямь был большим знатоком войны. В скольких побоищах принимал он участие — и не перечесть. Касиму было за шестьдесят лет, когда во время очередного сражения, по рассказу автора „Зубдат ал-асар“ (л. 97аб), его свалили с боевого коня и он оказался на земле, но в разгаре боя противники не узнали хана, и это обстоятельство спасло ему жизнь. Проворные нукеры сработали быстро, и хан — вновь на коне. Лихой и удачливый был воин — предводитель казахов.

Касим — это человек, действующий в духе возвышенной рыцарской чести, свято чтущий узы родства. Показателен в этом отношении следующий рассказ осведомленных среднеазиатских историографов начала XVI в. — Шади, Бинаи, анонимного автора „Нусрат-наме“ (МИКХ, с. 17, 30–31, 82–83, 116–117). Вот казахские владетели в очередной раз захватили Сауран, а заодно и младшего брата Шейбани-хана Махмуд-султана с семейством. Бурундук-хан „повелел его убить“ ввиду давней враждебности. Но Касим, который имел с Махмуд-султаном близкое родство, — „их матери были сестрами“, — не согласился с решением хана. Он не только воздержался от убиения пленника, но даже освободил Махмуд-султана и в сопровождении своих людей отправил его вместе с семейством в Сузак, чтобы оттуда переправили его к брату. Этот поступок казахского султана вызывает восхищение у историографов Шейбани-хана, и они все воздают должное великодушию Касима.

В 80-х годах XV в., как уже говорилось, Касим был „предводителем конницы“ войска Бурундук-хана. Слава отважного воина, удачливого военачальника, благородного султана собственно и сделали уже на рубеже XV–XVI веков Касима реальным вождем казахов. Но он учтив. Обладая практически неограниченными полномочиями, Касим сознательно пренебрегает возможностью узурпировать единоличную власть в ханстве. В последние годы ханствования Бурундука, по словам Мирзы Хайдара, Касим старался держаться подальше от Бурундука, потому что, „если быть вблизи и не соблюдать должного уважения, означало бы возражать хану, а повиноваться же ему душа не лежала“ (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 154а; МИКХ, с. 223). Лишь выпроводив стареющего Бурундука с подобающими почестями из степи в Самарканд, к его дочери, Касим принимает на себя заботы правления государством и ханский титул.

Стоит здесь особо отметить, что с тех пор и до ликвидации ханской власти в XIX в. верховная власть в Казахских степях оставалась в руках потомков Джанибек-хана.

Теперь Касим сам стал у руля государства, которое сам же создавал и упрочивал. Свое назначение в качестве верховного владыки казахских улусов он видел прежде всего в укреплении ханской власти, соблюдении обычаев и законности в стране, и добился в этом важном деле крупных успехов. Касим, по свидетельству Бабура, как никто другой из известных ему правителей держал свой народ в строгом повиновении [Бабур-наме, с. 22]. А, между прочим, число подданных Касим-хана составляло, согласно рассказу Мирзы Хайдара, более одного миллиона человек [Тарих-и Рашиди, В 648, л. 44а, 154а].

Восшествие на престол Касим-хана по времени совпало с созданием братьями Илбарсом и Билбарсом в низовьях Амударьи второго независимого узбекского ханства. Окончательный уход Шибанидов с поддерживавшими их родами и племенами из Восточного Дешт-и Кипчака и продолжавшиеся затем передвижения кочевников имели определенное последствие для страны в целом: оставшиеся вне своего рода группы, части отдельных родов, стремились примкнуть к какому-нибудь этническому коллективу. Эти вхождения приводили, в свою очередь, к потере некоторых прежних родоплеменных названий, формированию ряда новых родоплеменных групп с ранее неизвестными или парными названиями. Заодно в Казахском ханстве происходило новое перераспределение уделов между султанами и т. п. Словом, Великая Степь бурлила. И, чтобы не допустить подрыва норм общественной и государственной жизни, Касим выступает реформатором: одни старые законы он упраздняет, другие обновляет и создает новые правовые нормы, приспособленные к жизненным условиям казахского общества в данной исторической ситуации. „Касым-ханнын каска жолы“ („Чистая дорога хана Касима“) — под таким названием сохранились в памяти народной узаконения Касым-хана (Гродеков, 1889, с. 24–25).

Человек со многими высокими качествами — личной отвагой, военным талантом, способностью вести за собой других — вот таким предстает перед нами образ Касим-хана по отзывам и рассказам мусульманских историков. Вот такой видится автору настоящих строк связь между политической историей и этническими процессами в Восточном Дешт-и Кипчаке на рубеже XV–XVI веков. Вот так войны и завоевания шли бок о бок с внутренними реформами, когда страной казахов правил Касим-хан.

По данным поздних иранских и османских авторов — ал-Гаффари, Хасан-бека Румлу, Мунаджжим-баши и других, Касим-хан умер в 930 году хиджры (1523–24 гг.). Согласно сообщению Мирзы Хайдара Дуглата, младшего современника Касим-хана, этот правитель умер в 924 г.х./1518 г. (Тарих-и Рашиди, В 648, л. 154а; МИКХ, с. 222). Последняя дата представляется правильной. По сведениям автора начала XVII в. Кадырали-бека, Касим-хан скончался в г. Сарайчуке; „там и поныне находится его гробница“ (Кадырали-бек, с. 163). Сообщение Кадырали-бека требует, однако, комментария. Город в долине Яика (р. Урал) Сарайчук (уменьшительное имя от Сарай — по-персидски „дворец“ — названия столицы Золотой Орды) был основан в XIII в. и имел значение для Джучидов как второй центр и являлся местом погребения ханов из рода Джучи: там, по словам Абу-л-Гази (т. 1, с. 174–176), взошли на престол ханы Золотой Орды Джанибек, Бердибек; там похоронены золотоордынские ханы Токтагу, Джанибек (не путать с Джанибек-ханом — одним из основателей Казахского ханства в XV в., как это сделано, например, в „Истории Казахской ССР“, 1979, т. 2, с. 319). Однако около 1580 г. Сарайчук был захвачен и разрушен до основания русскими казаками, причем были извлечены даже мертвецы из могил (Бартольд, т. 4, с. 395). В книге П. С. Палласа (1773, ч. 1, с. 610–612) приводится описание руин „форпоста Сарачик или Сарачиковка“, однако о ханских гробницах не говортся.

Известны имена двух сыновей Касим-хана: Мамаш и Хакк-Назар; оба были ханами: обстоятельства жизни каждого из них будут изложены в отдельности. Одна дочь Касим-хана, согласно фольклорным материалам, была замужем за знатным ногайским мурзой Шайх-Мамаем (Вельяминов-Зернов, 1864, ч. 2, с. 336). Другая его дочь (имя ее тоже не приводится) в 1512 г. была выдана замуж за Шибанида Убайдулла-хана, сына Махмуд-султана, брата Шейбани-хана. В источнике об этом рассказывается так. В 918/1512 г., когда потомок Тимура Бабур (годы жизни: 1483–1530) в союзе с персами двинулся с войском на правый берег Аму-Дарьи, молодой Ходжа Ислам (Ишани Калан) бежал во владения казахов, где правителем тогда был Касим-хан. Узнав о приезде одного из потомков имама Абу Бакра Ахмада ибн Саада (ум. в 360/970–71 гг.), хан выехал ему навстречу, привез к себе и не отказал в продолжительном гостеприимстве. Лишь после того, как стало известно, что Бабур потерпел поражение от Шибанидов и ушел за Аму-Дарью, Ходжа Ислам собрался возвращаться в Бухару. В это время от победителя Бабура и персов Убайдулла-хана, племянника Шейбани-хана прибыли послы к Касим-хану сватать его дочь за своего вождя, утвердившегося правителем Бухары. Касим-хан дал свое согласие и поручил попечению Ходжа Ислама отправляемую в Бухару дочь. Он сказал Ходжа Исламу: „Я отправляю свое дитя в вашу страну. Вы сын наших пиров. Будьте постоянно осведомлены об обстоятельствах моей дочери“ [Вяткин, 1927, с. 6–7].

Касим-хан, несомненно, один из выдающихся правителей первого Казахского государства. Своими благими деяниями, твердой волей и политической мудростью он добился того, что государство казахов стало сильным, в нем царило благополучие и другие страны с уважением на него взирали. Очень показательно в этом отношении, что именно в годы его правления Казахское ханство было включено в орбиту интересов Великого Северного соседа — Руси. На это определенно указывает опись царского архива, где читаем: „Ящик 38. А в нем книги и списки Казатцкие при Касыме царе, и Тюменские при Иваке царе“ [цит. по: Вельяминов-Зернов, 1864, ч. 2, с. 335].

4. Политические лидеры смутного времени

Мамаш-хан. Тахир-хан. Буйдаш-хан.

Смутным временем я называю период истории 20–50-х годов XVI в., когда череда властителей, беспрерывно воевавших друг с другом, частые военные столкновения с соседями, в которых гибли целые султанские фамилии, постоянные грабежи и насилия чуть не погубили первое Казахское государство. История Казахского ханства смутного времени слабо отражена в источниках, так что подробности тех исторических событий остаются не раскрытыми; однако основная канва военной и политической истории этого периода достаточно хорошо известна (Вельяминов-Зернов, 1864, ч. 2, с. 325–333; Бартольд, т. 2, ч. 1, с. 91–95; 514–516; Акимушкин, 1970, с. 233–242; Абусеитова, 1985, с. 43–49; Кляшторный, Султанов, 1992, с. 276–289).