Подонки
Шрифт:
– Так приди сюда, ничтожный, дай мне насладиться твоей агонией! – взвизгнул он. Страшные лапы, длиной, наверно, метра два, зашарили по комнате, все ближе и ближе подбираясь ко мне. Наконец одна ухватила меня за плечо.
– Попался! – восторженно зарычал колдун.
Я пытался сопротивляться, но без толку. Чудовищная рука с нечеловеческой силой тащила к себе. Внезапно передо мной появился небольшой сгусток света.
«Проснись, опомнись!» – кричал прямо в уши чей-то голос.
Протянув слабеющую руку к свету, я ухватился за него. Неожиданно все вокруг завертелось, а колдун страшно завыл. Я пришел в себя
– Проснись, проснись! – плача, повторяла Ира. – Что с тобой?!
Я ошалело огляделся и обнаружил, что мертвой хваткой вцепился в висящий у нее на груди крестик.
«Он-то меня и спас», – мелькнула мысль.
– Что случилось? – наперебой спрашивали перепуганные девчонки. – Ты громко кричал во сне, хрипел, будто тебя душили.
– Ничего, – устало ответил я. – Нервы расшатались. Идите спать. – И когда девушки отправились в палатку, спустив рубашку, я взглянул на свое плечо. Там явственно проступал багрово-синий отпечаток человеческой руки.
Глава 5
Рано утром, отправив девушек в Москву, я возвратился в Матвеевку. На этот раз поселок казался более оживленным, нежели вчера. Кукарекали петухи, периодически подбираясь к курам, которые, жадно квохча, клевали зерно. Где-то трещал мотор заводимого мотоцикла. За высоким забором визгливо ругался женский голос, беспрестанно повторяя: «Проклятый алкаш! С утра нализался!» На улицах попадались редкие прохожие. Они недоверчиво косились в мою сторону и сразу отворачивались. За поворотом я едва не столкнулся с каким-то человеком. Вглядевшись в его лицо, я остолбенел – это был виденный во сне колдун, собственной персоной. Меня он не узнал и, злобно пробормотав: «Аккуратнее надо быть, молодой человек!» – зашагал дальше.
Сперва я хотел за ним проследить, но сразу отказался от этой затеи. Старый козел сейчас настороже, сразу почувствует слежку.
С равнодушным видом я вернулся в приютивший меня заброшенный дом. Там все выглядело по-старому, только исчезли зловещие тени и шорохи. Проверив тайник, где был спрятан автомат с гранатами, и убедившись, что все на месте, я уселся на кровать, раздумывая, как быть дальше. Первым делом следовало решить проблему питания. Денег-то в карманах хватало с лихвой, но какие в деревнях да маленьких поселках магазины, сам знаешь, а местные жители явно не желали со мной общаться. Аппетит между тем разыгрался не на шутку. Кое-как успокоив возмущенный желудок консервами, я, наконец, махнул рукой. Была не была! Попытка не пытка – и решительно вышел на улицу.
Магазин, как и следовало ожидать, не отличался богатством ассортимента. Из продуктов там имелись лишь банки перловой каши столетней давности, кильки в томате да какие-то подозрительные помидоры. Сигареты полностью отсутствовали, а основным предметом торговли являлась водка. Покупателей видно не было. Толстая продавщица лет за пятьдесят уныло сидела в углу пустого помещения. Заметив мою разочарованную физиономию, она усмехнулась, показав золотые коронки.
– Что, хлопчик, не весел?
– Да вот думал купить еды…
– Эко чего захотел – здесь деревня, а не ГУМ!
– Да разве это деревня, – в сердцах воскликнул я. – Разве ж здесь люди? Смотрят волками, на вопросы не отвечают!
– Не местный, поди?
– Вчера приехал.
– Каким же ветром тебя занесло в наши края?
– Студент я, отдохнуть решил после сессии. Мне сказали, что в Матвеевке красивая природа и цены низкие на жилье.
Некоторое время продавщица испытующе меня разглядывала. В ответ я изобразил на физиономии такую невинность, что самому противно стало. Похоже, тетка осталась довольна.
– Ладно, – наконец изрекла она. – Пошли ко мне, так и быть, продам кое-что из домашних продуктов. Тебя как звать?
– Андрей.
– А меня Авдотья Петровна.
Заперев магазин и вывесив на обшарпанной двери табличку «Санитарный день», тетка повела меня по извилистым переулкам.
Авдотья Петровна жила в солидном бревенчатом доме. Почти весь приусадебный участок был занят хорошо ухоженным огородом. Свободное место оставалось лишь для узкой, посыпанной гравием тропинки, ведущей к дверям, да небольшой площадки у крыльца. Там стояла деревянная скамейка, на которой лениво дремал толстый черный кот. Заметив меня, он зевнул и отвернулся. Внутри дома было прохладно, пахло солеными огурцами и какими-то травами.
– Садись, я сейчас, – предложила хозяйка, указывая на длинную деревянную скамью, а сама куда-то вышла. Отсутствовала она довольно долго. За это время я успел как следует оглядеться. Обычная деревенская обстановка, очень напоминавшая ту, которая была в избе моей покойной бабки. Но с одним различием.
Некоторое время я силился сообразить, в чем оно заключается, и вдруг меня осенило. Там было полно икон – здесь ни одной! Конечно, это обстоятельство не являлось серьезной уликой. Мало ли сейчас безбожников развелось, не все они сатанисты, но обострившееся в результате нервных потрясений чутье подсказывало – я в змеином логове. Мои подозрения подтвердил тихий шепот за дверью, из которого удалось уловить лишь отдельные слова: «Не местный… зачем… посмотрим… осторожнее с ним… надо сказать». Спустя несколько секунд в комнате, сияя златозубой улыбкой, появилась хозяйка. В руках она держала увесистый сверток. Следом вышла довольно привлекательная девица лет двадцати в черном обтягивающем спортивном костюме, с короткой стрижкой и зелеными глазами.
– Знакомься, студент, это моя дочь Вика, а вот обещанные продукты!
Торопливо расплатившись, я собрался уходить, но обе женщины вцепились в меня мертвой хваткой, уговаривая остаться. Пришлось подчиниться. На столе появилась бутылка «Столичной», соленые огурцы, маринованные грибы, селедка и хлеб.
– Выпьем за знакомство, – радушно предложила Авдотья Петровна. – Не так часто в наших краях новые люди появляются!
Усевшись за стол, я без особого энтузиазма выцедил предложенный стакан, который тут же наполнился вновь. Похоже, меня пытались споить.
– А вы, красавицы, почему не пьете? – спросил я, старательно изображая пьяного. – Так не годится!
С явным неудовольствием они пригубили из рюмок.
– Еще, еще, – изображая пьяную обиду, потребовал я.
– Спаиваешь баб? – кокетливо хихикнула Авдотья Петровна. – Так мы без того дающие!
При взгляде на ее сизый нос и оплывшую фигуру меня каждый раз передергивало, но тем не менее я расплылся в глупой улыбке похотливого кобеля.
– Еще по сто грамм, – улыбнулась Вика, внимательно разглядывая меня настороженными зелеными глазами.