Подонок, ты будешь думать, что меня больше нет...
Шрифт:
— Медичи, отпусти меня. Пожалуйста, — я попыталась уже подойти к нему с этой стороны, но и тут в ответ получила лишь молчание.
Держа тлеющую сигарету, он продолжал смотреть на меня пустым и таким холодным взглядом своего левого глаза. В этот момент он не был похож на человека и больше напоминал какую-то потустороннюю тварь. Жуткую и невыносимо страшную, хоть и внешне идеальную. Что не говори, но Медичи, даже не стараясь, выглядел безупречно.
Я прикусила губу и начала лихорадочно раздумывать над тем, что мне все же стоило сказать этому подонку. чтобы он отпустил меня, но уже вскоре начала ощущать нечто странное,
— Что было в той воде? — я сразу поняла, что являлось причиной такого моего состояния и кинула на Винченсо взгляд полный ненависти. А еще я мысленно послала собственный голос разума, который предлагал мне выпить ту воду. Один раз послушала его и вот к чему все привело.
Медичи ничего не ответил. Он склонил голову набок и опять поднес к губам сигарету, а я тем временем, не выдержала и прогнулась в спине, больше не пытаясь прикрыться собственными ногами.
— Как же я тебя ненавижу, — прошептала, чувствуя, как быстро у меня сбилось дыхание.
С каждым мгновением тело начинало гореть сильнее и внизу живота все вспыхивало мелкими разрядами тока. Непонятные мне ощущения, но такие томные и влекущие. Сводящие с ума.
Невыносимо душно и жарко. Даже нижнее белье мешало и в какой-то момент у меня проскользнула мысль, что было бы хорошо его снять. Я все прогибалась в спине и кусала губы, больше не в состоянии сдержать стоны.
Прошло совсем немного времени прежде чем я окончательно потеряла связь со своим сознанием и тело стало существовать отдельно от головы. Дальше я все видела словно через плотный туман и помнила лишь отрывки, среди которых в моей памяти отразилось лишь три момента.
Во-первых, я прекрасно запомнила то, каким увидела Медичи в ту ночь. В очередной раз посмотрев на него, я заметила то, что раньше отрицала. ставя перед собой барьер. Я увидела в Винченсо мужчину. Грубого, властного и жестокого. но все же очень влекущего и чертовски красивого. С каким же удовольствием я практически пожирала взглядом его сильные руки и рельефный торс, еле сдерживая непонятно откуда взявшееся желание оставить на теле парня далеко не один засос. Подобные мысли мне были несвойственны, особенно, если учесть то. что речь шла о Медичи, но, тем не менее, прогнать их из своей головы я не могла — Хочешь, чтобы я к тебе прикоснулся? — холодно поинтересовался Медичи. заметив то, каким взглядом я смотрела на него.
Даже полностью потеряв рассудок, я покраснела, но все же кивнула, словно моим телом управляла другая девушка. Черт, да, мне хотелось, чтобы Винченсо прикоснулся ко мне. Чтобы его руки сорвали с меня настолько сильно мешающее нижнее белье и чтобы губы оказались на моей шее, ключицах, груди Уже ненавидела себя за это желание, но не могла им сопротивляться. Я нуждалась в его, пусть и грубых и болезненных, но все же прикосновениях.
— Нет, Фелиса. я тебя не трону, — Винченсо подкурил очередную сигарету, кажется. уже сотую за эту ночь, и эти слова произнес так, словно приговаривал меня к невыносимым мучениям. В принципе, так и было. Мое тело горело и, кажется. могли помочь лишь его прикосновения. но Медичи намеревался только наблюдать за моими мучениями.
Второе воспоминание, хорошо
— Громадина…
До этого момента Медичи был полностью безучастным и на его лице не проявлялось ни одной эмоции, но стоило мне произнести это слово, как он тут же потушил сигарету о пепельницу и подошел ко мне. Шаги неторопливые. Даже вальяжные. Но в голосе прозвучала ярость, от которой. даже несмотря на затуманенный разум, становилось не по себе:
— Я же говорил тебе не называть меня так.
Медичи сел на кровать и намотал мои волосы себе на ладонь, после чего сжал ее в кулак и резко дернул, заставляя меня запрокинуть голову.
— Еще раз назовешь меня так и я тебя уничтожу, — предупредил он. а я лишь улыбнулась, прищуривая взгляд.
— И что ты мне сделаешь. Громадина? Я и так уже уничтожена, но, как видишь, еще как-то живу, дышу… — мне действительно было все равно на то, что Медичи мог сделать со мной. Мне было плевать абсолютно на все. В тот момент для меня имела значение лишь его рука, сжимающая в кулаке мои волосы. Как же сильно мне это нравилось. Да, Винченсо делал мне больно, но, тем не менее, эта боль меня влекла. Она дарила незнакомые мне ранее ощущения, которые так же спускались мурашками вниз живота. Наверное, это и было возбуждение.
Сначала его ладонь сильнее дернула за мои волосы, но уже в следующее мгновение, ослабила хватку и тон Медичи стал немного другим:
— Ты уже лучше подражаешь своей сестре, — в его голосе появилась хрипотца и я заметила, как в штанах Винченсо начал появляться бугорок.
Слова парня отобразились у меня в голове. Фелиса подражала мне? Это было важно и странно, но в таком состоянии куда более любопытным и влекущим мне показался начинающий твердеть член Медичи. Насколько же сильно мне хотелось его потрогать. Опять-таки, даже несмотря на потерю связи с головой, я почувствовала легкое смущение и нерешительность, но все же «хочу» победило и я выгнулась, локтем проводя по этому бугру. Вместе с этим я пробормотала:
— Громадина…
Помню, что член у Медичи мгновенно стал твердым и парень очень громко выругался. Его голос охрип до не узнавания и мышцы затвердели будто бы становясь стальными.
— Скажи еще раз, — прохрипел он, продолжая сжимать мои волосы.
— Громадина… Ненавижу тебя, — повиновалась. Мне хотелось, стать послушной, чтобы получить больше, но своей колючести я все же убрать мне могла.
Третьим воспоминанием, которое я отлично запомнила, стало то, как Медичи встал с кровати, немного приспустил штаны и достал свой член. Твердый. большой, скульптурно красивый.
— Открой рот, — прозвучал приказ. Я знала, чего хотел Медичи и мое упрямство вновь ненадолго проснулось, твердя о том, чтобы я этого не делала, но туман в моем сознание быстро скрыл желание к сопротивлению и я разомкнула губы.
Горячая и большая головка скользнула на язык и я, не сумев удержаться, облизнула ее. Очень нерешительное действие. В это мгновение гнев, который я испытывала к Винченсо, был затуманен и скрыт, поэтому передо мной было лишь стеснение перед тем, чего я раньше не делала, но сейчас под действием препарата, который Винченсо подмешал мне в воду, хотела попробовать. Поэтому я еще раз облизнула головку и, сомкнув губы на члене, подняла взгляд на Медичи.