Подпусти меня ближе
Шрифт:
Адреналин зашкаливает — я мчу по дороге, огибая машины, ветер врезается в моё тело, и я сильнее нагибаюсь, чтобы удержать равновесие. Руки в кожаных перчатках без пальцев немеют из-за холода, когда я подъезжаю к корпусу общежития. Паркуюсь среди отвратительных машин и, наконец, спрыгиваю с мотоцикла. Прячу ключи в карманах и снимаю шлем, который забираю с собой, потому что прекрасно знаю, что при любой возможности им захотят поживиться.
Взгляд скользит по шестиэтажному пошарпанному зданию студенческой общаги и не находит ничего привлекательного. Что ж, следующие два года мне нужно будет постараться, чтобы
Я поджимаю губы и направляюсь в сторону входа, чтобы уговорить комендантшу пустить меня без пропуска, потому что мне его ещё не выдали, а эта женщина уже третий раз орёт на меня, что я безответственная неудачница. Что, собственно, по её мнению, я должна сделать, если пропуск мне выдадут только на следующей недели? Мне кажется, что ей просто скучно, вот она и цепляется.
Я взбегаю по ступеням и врываюсь в холодное помещение общежития. Сейчас лето, учёба ещё не началась, так что студентов здесь мало. Мне это на руку, не люблю лишнее внимание.
Старухи на своём месте нет, и я поспешно проскакиваю мимо вахты и направляюсь к лестничной площадке, чтобы подняться на третий этаж. Сегодня мне на удивление везёт.
Повсюду пахнет хлоркой, куревом и ещё чем-то тошным. Я надеваю на голову шлем, чтобы избавиться от неприятного запаха, и поспешно поднимаюсь на нужный этаж. Коридор неприятный и обшарпанный, здесь тихо и до жути противно. Боюсь представить, что будет во время учёбы…
Нужная дверь находится справа пятой от лестничной клетки — я подхожу к ней и открываю, на ней чёрным маркером написано «шлюха». Это уже было до того, как я сюда въехала, но даже думать не хочу, кому и из-за чего адресована эта надпись.
Моя соседка, с которой мне придётся уживаться ближайшее время, сидит на кухне и курит. Я не хочу снимать шлем, потому что прекрасно знаю, что помещение пропахло дымом и тошным запахом дешёвых спагетти.
Не разуваясь, я захожу на кухню.
Лена Истомина затягивается, внимательно наблюдая за мной, словно я нахожусь только в её воображении, и шумно выдыхает густой дым. Форточка закрыта, на столешнице пепельница с окурками и кружка, наверное, с чаем.
Девушка в домашнем халате и в тапочках, поджимает ноги под себя, сидя на диванчике. У неё чёрное каре и серо-зелёные глаза, кожа бледная, покрытая родинками на шее. Она старше меня на пару лет и учится на последнем курсе.
— Тебе письмо, — безразлично бросает она, пока я заглядываю в холодильник и с прискорбием замечаю, что мой йогурт уже съели.
Письмо? Да вы издеваетесь.
Выпрямляюсь и смотрю на девушку, потом снимаю шлем и морщусь из-за плотного запаха дыма. Я хоть и курю, но не настолько много.
— В комнате, — тянет Лена. — Я не открывала.
Снова делает затяжку. Истомина говорит медленно, растягивая каждое слово, словно с трудом соображает. По-моему, она перекурила…
— Ещё бы ты распечатала его, — грубо бросаю я. — Форточку открой.
Разворачиваюсь и направляюсь к выходу.
— И хватит трогать мою еду!
Она не отвечает. Выхожу в коридор и открываю дверь комнаты. Наша общага устроена по типу квартир: общая кухня и три комнаты, в которой живут по двое. Мне придётся уживаться с Леной, потому что остальные места уже заняты. Не знаю, кем, но вскоре сюда должны перебраться ещё четверо девчонок. Мне кажется, что я свихнусь в таких условиях.
В комнате распахнуто окно, так что запах дыма сюда не добирается. Бросаю шлем на кровать и хватаю пальцами конверт, лежащий на тумбочке. Чёрт, и как они узнали, что я переехала? Я же никому не сказала, куда собираюсь поступать и где буду жить, как они нашли меня? Сраные письма без обратного адреса…
Открываю его и достаю новую карточку, на которой напечатано: «Конечный пункт определяешь не ты».
— Что за ересь? — фыркаю и бросаю бумаги на кровать.
В последнее время эти письма становятся всё бредовее и бредовее. В начале они имели хоть какой-то смысл, а теперь пустые слова. Конечный пункт определяю не я? Ну, естественно. Конечный пункт — это смерть. Угадать, какая она будет, невозможно, если, конечно, ты не суицидник.
Я разворачиваюсь и выхожу из комнаты, чтобы принять душ и расслабиться. Может быть, смогу подумать и разгадать странные послания незнакомца. Наверное, это какой-то маньяк, который преследует меня по пятам. Может, стоит обратиться в полицию? Но тогда…
Нет, копы — это не выход. Мне нужной самой выследить его и уничтожить. Я так просто это не оставлю.
КРЕСТ-НАКРЕСТ — Куда Приводят Мечты
Матвей.
Голова раскалывается. Я полностью кутаюсь в одеяло и утыкаюсь лицом в подушку, чтобы ни один луч света не проник в моё сознание. Хочется пить, но вылезать из постели у меня нет сил. Кости ломит, мышцы стонут так, словно я вчера пробежал несколько десятков километров, слабость придавливает меня к кровати невидимыми путами, не позволяя даже лишним мыслям проникнуть в мою голову.
Сегодня выходной. Или же нет? У меня все дни смешались и превратились в один сплошной круговорот. Вечная пятница, вечная нескончаемая череда бесполезных вдохов и выдохов.
Что вчера было? Кажется, я снова выпил больше таблеток, чем это нужно. Одна уже не помогает, две тем более. Боль только усиливается и постепенно сводит меня с ума.
Я почни не сплю, но иногда меня вырубает на несколько дней. Такой режим чертовски сильно ударяет по психике, и с каждым разом мне становится всё труднее контролировать реальность.
Я тону в собственных мыслях и в головной боли, опускаясь всё глубже в ад.
Я слышу, как входная дверь открывается, но не обращаю на это внимания. Кто-то заходит в квартиру, шуршит пакетом, в котором друг о дружку стукаются бутылки, ставит всё это, наверное, на пол, а потом пересекает комнату. Некто делает всё это настолько громко, что я готов взвыть от безысходности, лишь бы человек оставил меня в покое и позволили ещё немного побыть в одиночестве.
Шторы громко раздвигаются в стороны, а через пару секунд моё спасительное одеяло резко срывается с меня и обнажает бесполезное тело, покрытое синяками и ссадинами. Я неохотно приподнимаю голову от подушки, но даже не открываю век, потому что глаза пронзает боль из-за резкого света.