Подруга подколодная
Шрифт:
Надежда Сякина и впрямь была меркантильна. Странно, что она еще не припомнила стоимость государственной земли, на которой строился дом Веры Николаевны.
— Он что же, вам ничего вообще не отдал? — полюбопытствовала я.
— Почему же? — Надя допила первую баночку пива и направилась к бару за второй. Заодно и нам захватила. — По мелочи я сама все сразу забрала. Телевизор там, магнитофон, кое-какие собственные вещи, но меня интересует вопрос в целом.
— А Гоша что вам говорил по этому поводу?
— Тянул резину. Расставаться
— Вы вчера с ним встречались? — задала я вопрос в лоб.
Сякина сначала замерла, так и не донеся баночку с пивом до рта, затем улыбнулась во всю ширину, на какую была способна, и произнесла с насмешливой интонацией:
— Вижу, уже кто-то насвистел вам в уши обо мне разных нехороших вещей. Интересно, кто? Светка или, может быть, Аня. Впрочем, какая разница? Да, я должна была увидеться с Гошей вчера вечером, тем более что именно так мы и договаривались с ним, когда он звонил в последний раз, но встреча вчера не состоялась.
— По каким причинам?
— Я приехала к ним домой минут двадцать восьмого. Вернее, я только подъехала к дому и посмотрела на окна. Света не было, и я решила, что там никого нет. Подниматься и проверять мне было, откровенно говоря, лень, но я все же позвонила Гоше в квартиру из телефона-автомата. Трубку никто не снял, хотя я ждала ответа сравнительно долго. После чего я уехала.
Я мысленно сопоставила время и поняла, что Сякина подъехала к месту преступления, как раз тогда, когда Вера Николаевна отлучилась ненадолго в магазин. И предположительно в то же самое время и был убит Георгий. Света в окнах действительно быть не могло. Отсюда можно сделать вывод, что либо Надежда и в самом деле рассказывает нам правду, либо она и есть убийца. Интересное кино получается.
— А почему вы сами не зашли в квартиру? — спросила я ее. — Ведь у вас же имеется ключ?
— Да, имеется, — не стала она отпираться. — Только зачем мне было туда заходить? Мне ведь не квартира нужна была, а Гоша.
Ответ звучал вполне логично и убедительно.
— Но вы могли подождать в квартире его возвращения.
— А если бы он вообще не явился ночевать. Думаете, такого не бывало раньше? Бывало. И даже тогда, когда мы были с ним женаты. Ко всему прочему, у меня была и еще одна причина не заходить. Ира ждала меня в машине, а она очень устала вчера на работе и хотела пораньше лечь спать. Это опять-таки подтверждает мое алиби. Не так ли?
Да, тут все было верно. Если у Сякиной имелась свидетельница того, что она в квартиру не заходила, то тут уж не подкопаешься.
Я посмотрела на Костю. Тот сидел молча и с интересом наблюдал за мной. Ждал, чего же я такого интересного и полезного выужу из разговора с Надеждой. Я пожала плечами. Он вздохнул и надолго приложился к баночке с пивом. Моя, кстати, так и стояла нетронутой после двух первых глотков. Не до пива мне было сейчас. Головной боли завтра с утра и без того хватит с лихвой.
— От кого вы узнали о смерти Георгия? — с новыми силами бросилась я в атаку на Сякину.
— От Жанны. Насколько я поняла, она обзвонила всех сегодня ранним утром. Оно и понятно, ей-то он был братом и зла не причинил.
— А вам, значит, причинил?
— Поначалу, да. Потом, когда я, к счастью, изменила свой образ жизни, мне уже стало не так обидно. Даже наплевать стало.
— А когда вы изменили свой образ жизни, Надежда? — поинтересовалась я. — Если не секрет. До развода или после?
— Скажем так, незадолго до развода, — ответила она. — И сей факт просто ускорил то, что рано или поздно все равно должно было случиться. Я имею в виду наш разрыв отношений с Георгием.
— Так вы его бросили, выходит?
— Мне не нравится такая постановка вопроса, — Сякина начала потихоньку показывать коготки. Я почувствовала это по изменившейся интонации.
— В вашей жизни сразу появилась эта Ира или был еще кто-то до нее? — я не собиралась так просто отступать.
— Больше никого у меня не было. Ира — это тот человек, который предначертан мне в жизни судьбой.
Тут, похоже, имела место большая и чистая любовь, опошлять которую глупыми вопросами просто не стоило. Я заметила, как Надежда до глубины души оскорбилась от одного только предположения, что у нее кроме Иры мог быть кто-то еще.
— Кстати, — неожиданно Надя поднялась с кресла и пошла к секретеру. — Вы ведь все равно от меня вернетесь к Вере Николаевне. Захватите с собой альбом.
С этими словами она вернулась к нам и всучила Жемчужному здоровенный альбом с фотографиями.
— Что это за альбом? — поинтересовалась я.
— Семейные фотографии, — отмахнулась Сякина от моего вопроса, как от назойливой мухи.
— Это я могу понять. Но хотелось бы узнать, чьи.
— Ихние, — Надежда кивнула на Костю и снова приложилась к баночке баварского пива.
Жемчужный раскрыл альбом.
— Да, в самом деле, — сказал он. — Это фотографии нашей семьи. Что они делают у тебя?
— Гоша давал мне их полтора месяца назад, да так и не забрал. Все некогда ему было. С бабами, наверное, путался. У меня был юбилей, тридцать лет, и коллеги делали мне поздравительную газету, — пояснила она. — Понадобился альбом с фотографиями, и я попросила его у Георгия.