Подрывник
Шрифт:
Состав шёл быстро, конечно применительно к паровой тяге — километров шестьдесят-семьдесят.
Паровоз с платформой впереди был всё ближе. Уже чётко видны цифры на паровозной будке, свастика на водогрейном котле.
Саша трижды крутанул ручку подрывной машинки и положил большой палец на кнопку контакта.
Платформа с мешком прошла мину, потом на неё въехал ведущими колёсами паровоз, и Саша нажал кнопку.
Из-под колёс паровоза сверкнуло пламя, послышался взрыв. Два килограмма тротила сделали своё дело.
— Здорово! — закричал кто-то из молодых.
А Саша уже тянул к себе провод. Он укоротился на оторванную взрывом часть, но всё ещё был длинен, и его можно было использовать ещё не раз.
От паровоза валил пар, потом раздался сильный хлопок — разорвало котёл.
— Уходим! — скомандовал Саша.
— Батько, разреши сбегать к эшелону! Интересно!
— А если немцы на дрезине?
— Не успеют, мы быстро!
Саша слегка помедлил. Парни же приняли его молчание за согласие и рванули к эшелону.
Рогозин только сплюнул с досадой:
— Учил их, учил, а они — интересно… Ну прямо дитятки малые!
Впрочем, парни вернулись быстро, да ещё с каким-то ящиком. Ящик явно был тяжёл — они несли его вдвоём за ручки. Парни задыхались, по лицам катился пот.
— Вот что в вагонах. Там всё усыпано такими.
Саша присмотрелся к маркировке. Так это же патроны «Р-08 9x19 мм» — к немецким автоматам и пистолетам.
— За то, что ящик притащили — хвалю. А за то, что без разрешения к эшелону побежали — два наряда на кухне: дрова колоть, воду таскать.
— Товарищ командир…
— Теперь сами несите свою добычу. Шагом марш!
Саша с Рогозиным шли налегке, только со своим оружием. Парни же всю дорогу несли тяжёлый ящик и вымучились, отбив себе руки. Его удобно было нести первые сто метров, а дальше он как будто налился тяжестью. Что ни пройденный километр — всё тяжелее и тяжелее. Уже недалеко от схрона парни взмолились:
— Товарищ командир, можно мы ящик оставим и вернёмся за ним завтра?
— Сержант, заберите у них ящик!
Сержант едва слышно выругался, но ящик взял, благо идти было не больше километра.
До базы добрались абсолютно вымотанными, выдохшимися.
Часовой первым делом осведомился:
— Ну как?
— Как видишь, с трофеем идём! — огрызнулись молодые.
На полянке сидело несколько партизан, с которыми комиссар проводил политбеседу.
«Вот трепач! — подумал Саша. — Языком молоть — не поезда подрывать!»
Комиссар легко поднялся навстречу.
— Можно поздравить с успехом?
— Можно! — выдохнул Сергей и сбросил с плеча тяжёлый ящик с патронами.
— Ура советским партизанам! — тут же отреагировал Покидько. — Небось проголодались? Прошу к столу.
Под навесом, на маленьком столике из досок, где готовил повар, тут же появились тарелки с горячими щами.
Пока диверсанты ели, вокруг собрались свободные от службы партизаны. Всем хотелось узнать подробности.
Едва подрывники положили ложки, как со всех сторон посыпались вопросы. Отвечали молодые, в красках живописуя подробности. Особенно расписывали вид покорёженных вагонов и то, как они не побоялись вытащить из разбитого вагона ящик патронов.
— Вы, главное, не забудьте о нарядах на кухню, — охладил их пыл Саша.
Парни сразу сникли.
— Это за что? — поинтересовались партизаны.
— Пусть расскажут.
О чём говорили молодые, Саша не дослушал. Комиссар отвёл его в сторону.
— Сколько вагонов в эшелоне было? — деловито поинтересовался он.
— Разве я их считал? — удивился Саша.
— А как же? Надо было. Мне ведь отчёт о боевой работе составить надо.
— Вот и пиши: артиллерийский склад уничтожили, продуктовый склад взяли и пустили под откос эшелон с боеприпасами.
— А немцев сколько убито?
— На обоих складах в общей сложности человек десять, а в эшелоне — неизвестно.
— Скромные какие-то цифры. Давай напишем — тридцать, солиднее будет.
Саша возмущённо фыркнул.
— Ты пиши, сколько есть, липу писать не надо. Иначе к концу года наш отряд по бумагам всю немецкую армию уничтожит.
— Хорошо, — задумался комиссар, — но ведь с нас результаты работы спросят.
— Мы что — в колхозе? Да и как мне считать немецкие потери?
Разошлись они с комиссаром в вопросе подсчёта потерь. Привыкли при Советской власти всё считать и победы приукрашивать. Хуже того, все успехи старались приурочить к праздничной дате: дню Октябрьской революции, дню рождения Ленина — да мало ли таких дней было? Сашу от этого воротило. Война — вещь непредсказуемая, и невозможно выдать на-гора победу к юбилею любимого вождя! Бред какой-то!
После диверсии на железной дороге бойцы повеселели. Те, кто уже участвовал в вылазках, только об этом и говорили, остальные тихо завидовали, ожидая, когда и до них дойдёт очередь.
Через день, отдохнув, Саша решил наведаться к месту подрыва поезда. Интересно было посмотреть, как быстро немцы сумеют восстановить дорогу. Он ушёл один, натянув маскировочную сеть.
К его огорчению, поезда по дороге уже ходили. О подорванном эшелоне напоминали только остовы нескольких разбитых вагонов. Груз и наиболее сохранившееся вагоны немцы уже успели убрать. Да и сейчас на месте крушения возилась ремонтная бригада. Рабочие были из наших железнодорожников, руководили работами немцы. Рыча, трактор сгребал в сторону от дороги мусор.