Подумай дважды
Шрифт:
— А ты и рад. Разве нет? Закрыл ей свет в окошке. Она без тебя шагу не ступит.
За что ему все это? День и так выдался тяжелый, а тут еще Лора со своими намеками.
— Ну и что? Я ей муж, если ты не забыла?
— Я не забыла. А вот ты… Мне все известно. Видела тебя… с той женщиной, у гостиницы.
Все оказалось гораздо хуже, чем он мог себе представить. Надеясь потянуть время или на какое-то неизвестное и, скорее всего, невозможное чудо, он переспросил, хотя и понимал, что
— Где? У гостиницы?
— Вот зачем ты повторяешь за мной, как попугай? Слышал же все. Еще скажи, что я тебя застукала не с Машей Карасевой — свободной журналисткой. Хотя какая она журналистка? Нечисть!
— Как точно подмечено!
— Брось! Я не глупая фифа и спокойно проживу без твоего одобрения. Колись, внимательно слушаю.
— У тебя есть свидетели, фотографии? Ладно, даже если ты сфотографировала нас у входа в гостиницу. Ну и что из этого следует? У меня состоялась деловая встреча.
— В гостинице?
— Там есть ресторан.
— Вы не пошли в ресторан.
— Лора, ты унизилась до слежки?
Иннокентий старался говорить спокойно, почти язвительно, но внутри у него все дрожало.
Он и раньше понимал, что это когда-то должно случиться — разоблачение, но не ожидал, что так скоро. Хотя, год — немалый срок для отношений. Какие, к черту, отношения?! Грубый, животный секс без разговоров. Если только не считать разговором шантаж.
Еле сдерживая нетерпение, он ждал ответа Лоры и понимал, что от этой взбалмошной женщины теперь зависит очень многое в его жизни, если не все. Он не мог потерять Симу. И дочь.
Лора оперлась подбородком на сложенные вместе руки и некоторое время пристально смотрела ему в глаза. Иннокентий стиснул зубы. Он готов был кричать от отчаяния — или же рассказать о том, что не собирался говорить даже под страхом смерти, когда женщина продолжила.
— Я побеседовала с портье. — Ее голос прозвучал тихо и устало. — Но, знаешь, Грибов, теперь не важно, следила я за тобой или нет. Ты уже признался. Сам. У тебя вид нашкодившего подростка. А ведь ты — давно мужчина и должен отвечать за свои поступки. Кеша, как ты мог?
— Я не хотел. — Иннокентий прекрасно осознавал, что это звучит глупо, но сказал то, что думал. — Ты не понимаешь.
— Так объясни.
— А если я ничего не скажу?
— Тогда будешь каяться перед Симой без репетиции. Если твои аргументы покажутся мне весомыми, я ведь могу передумать и не рассказывать твоей жене об измене любимого мужа.
— Ты ничем не лучше Карасевой.
— Не старайся, я не обидчивая. Внимательно слушаю.
Он помолчал, раздумывая, ища какой-нибудь выход, но понимал, что его нет.
— Мы напились на сорокалетии у Крамаря. Не знаю, помнишь ли ты, была грандиозная
— Я с Аркашей не дружу, в отличие от его жены. Она меня приглашала, но… Год назад?! Это же было год назад! Боже мой!
— Не ори. Будешь слушать или кричать?
— Продолжай.
— Утром я не помнил, как оказался с ней в одной постели. Как только проснулся, сразу ушел.
— Грибов, год!
— Она явилась в офис компании и пригрозила, что все расскажет Серафиме.
— А ты струхнул и снова с ней тр… встретился.
— Возможно, я трус, но ты войди в мое положение. Если Сима узнает об… этом, даже не знаю, что она сделает.
— Грибов, ты же не дурак. Во всяком случае, до сегодняшнего дня я так думала. Нужно было просто взять и отказаться, вышвырнуть оторву за дверь. Поверь, это совсем не трудно. Говоришь: «Нет! Проваливай!» — и все! А Сима… — Лора замолчала. Было заметно, что ей тоже трудно дается этот разговор. Она медленно ковыряла вилкой в салате. — Возможно, она бы простила тебя. После единственного раза. Боюсь, что точно бы простила. Она любит тебя, только не знаю за что.
Возможно, простила бы. И любовь играет в этом не главную роль. Серафима никогда не оставила бы своего ребенка без отца. Она сделала бы вид, что ничего не случилось. Но год… Он сглупил. А потом стало поздно. И не только из-за возможного развода.
— Я не мог ей признаться. И сейчас не могу. Ты ей тоже ничего не скажешь. Только представь, что тогда начнется. Я не могу сделать Серафиме больно.
— Какой же ты лицемер! Еще скажи, что ты ее любишь!
— Люблю. Неужели в это так трудно поверить?
Кеша на самом деле так думал. Если он кого-то и любил, так только ее. Нельзя сказать, что он чувствовал к жене хоть что-то до свадьбы. Чувства пришли к нему постепенно за годы их совместной жизни. Его покорила ее женственность, нежность, глубокая порядочность, преданность семье и постоянное стремление сделать их брак крепче. Лучшей жены он не мог бы пожелать. Почему же судьба обошлась с ним так несправедливо, поставив под угрозу размеренную, почти идеальную жизнь?
Лора недоверчиво покачала головой.
— Не знаю. Странная у тебя любовь.
Он взял Лору за руки и сжал их, пытаясь хоть как-то достучаться, убедить.
— Я обязательно решу вопрос с Карасевой. Обещай, что не проговоришься Симе.
Кеша готов был умолять ее об этом. Лора должна согласиться. Серафима дорога ей так же, как и ему.
— Неделя.
— Две. — Лора фыркнула в ответ, а Иннокентий продолжил, пытаясь объяснить. — Маша в командировке.
— Ладно. Но если я узнаю, что ты продолжаешь изменять моей подруге, я тебя со свету сживу.