Подвиг разведчика
Шрифт:
И вот к семнадцати часам третьего января связка Берг-Чиркейнов сработала…
— Константин Евгеньевич, тут, кажется и расшифровка не требуется, — озабоченно прокомментировал Артем Андреевич, протягивая наскоро записанный в блокноте текст.
Майор взял блокнот и, прикурив сигарету, принялся читать: /«— Харон вызывает Ахмета./ /— Ахмет на связи…/ /— Ахмет, тебе с твоим отрядом поручено выбрать цель самостоятельно./ /— Приказ Ибрахима?/ /— Ибрахима, кого же еще!../ /—— По-моему, все понятно. Совсем обнаглели чечены, ничего не боятся — общаются открытым текстом, — покачал головой Берг.
Однако спецназовца не покинула задумчивость.
Возвратив записную книжицу, он тихо сказал:
— Продолжайте слушать эфир, Артем Андреевич. Нам необходимо выяснить, какую цель выберет этот Ахмет.
Полноватая фигура инженера снова обосновалась возле развернутой аппаратуры, а Яровой, сидя на сложенном спальнике и немного ссутулившись, еще долго оставался неподвижен. Что-то не сходилось и не склеивалось в его рассуждениях о передислокации вооруженных формирований Ичкерии на восток. То ли чеченские дилетанты от стратегии действовали слишком открыто и топорно, то ли…
Впрочем, всерьез думать о других вариантах майору не хотелось. «Не тот у оппонентов уровень, — мысленно отмахивался он от назойливых предчувствий. — Азиатская хитрость… Этого, безусловно, в здешнем народе хватает, но пресловутая восточная мудрость скорее преобладает в решении житейских, бытовых вопросов, а в делах, касающихся армейской тактики, им тягаться с нами пока рановато. Не стоит забивать голову дурными предположениями; да и не моя это обязанность! Пусть Серебряков с компанией отрабатывает свой генеральский оклад в теплых питерских кабинетах».
Ровно через полтора часа на той же частоте состоялся короткий диалог тех же двух чеченцев: Харона и Ахмета. Не отходивший от Берга улем успел схватить и перевести несколько фраз:
/«— Харон, на связи Ахмет. Я выбрал Анди. Аул от меня в трех часах пешего перехода./
/— Хорошо, Ахмет. В назначенный срок — через два дня, начинай./
/— Решено. До связи./
/— Да поможет нам Бог!»/
А немногим позже таинственный Ибрахим передал через все того же Харона еще одно приказание подтянуться к Дагестанскому селу Эчеда отряду какого-то Черного Араба…
Командир разведгруппы развернул подробную карту и, отыскав в западной части Дагестана горные аулы Анди и Эчеда, пометил их карандашом. Такие же отметки уже стояли против селений Агвали, Миарсо и Арчо.
Теперь предстояло известить Центр о свежеполученных данных. И через четверть часа между майором Яровым и неведомым офицером связи состоялась пятиминутная беседа через спутник, в конце которой группе было передано приказание генерал-лейтенанта Серебрякова о срочном возвращении к перевалочному чеченскому лагерю на берегу реки Шароаргун…
Если бы не боязнь Ризвана Халифовича сорваться с крутого склона, группа начала бы спуск загодя — вечером. Но из памяти старика не стерлась страшная картина гибели трех чеченских курьеров, заживо погребенных сходом снежной лавины. Потому и под утро — за два часа до восхода холодного январского солнца, улем чувствовал себя на отвесной вертикали крайне отвратительно. Каждый раз, когда взгляд его случайно устремлялся вниз — в черневшую под натянутой веревкой бездну, он судорожно хватался руками за страховочный фал, прижимался немощным телом к обледеневшим камням и надолго застывал в оцепенении, страшась пошевелить хотя бы единой конечностью. Оторопь отпускала богослова лишь после того как рядом оказывался надежный и спокойный в общении с ним Костя-майор. Офицеру удавалось немного отвлечь бедолагу не суть важными разговорами, помочь нащупать ногами опору и заставить, тем самым, двигаться дальше.
Но, как заведено, беда поджидала не там, где ее, боле всего опасались. Успешно миновав к рассвету крутую скалу, разведчики оказались на макушке огромной белой «шапки», правильной выпуклостью огибавшей верхний край длинного нисходящего от основной горы отрога. Теперь следовало аккуратно пройти метров триста вдоль все той же отвесной скалы и добраться до плавного перехода снежного «головного убора» к грунту, ровно и полого ниспадавшего до самой равнины. В прочих же местах вздутая «шапка» нависала над плоскостью отрога на приличной высоте. Прими разведчики решение спускаться там — опять бы пришлось терять время и канителиться с альпинистским снаряжением…
Ступивший на «шапку» первым Ниязов проверил плотность и глубину снежного покрова. Толстый наст легко хрустнул под его весом и старшина почти до колен провалился в снег.
— Ерунда, — проворчал он, — пройдем без проблем. — Следующий!..
— Двигаемся влево вдоль скалы строго друг за другом, — предостерег гражданских коллег майор, закончив спуск последним.
И они гуськом пошли в обозначенном направлении, изредка поглядывая вперед — на свободную от снега почву.
Короткий трехсотметровый переход представлялся командиру настолько простым, что он не стал сооружать связку, и группа спокойно перемещалась обычным порядком по проложенной лидером неглубокой тропке. Так и шли, покуда приотставший от Константина богослов не замешкался, не оступился, угодив ногой, а следом и локтем на скользкий лед. С удивленным ворчанием он поехал вниз и в сторону от тропы. Пока скорость его скольжения была черепашьей, Берг протянул руку, да вовремя не поспел.
— Стукните по насту, Ризван Халифович. Стукните посильнее!.. — насмешливо посоветовал он ему, не подозревая о нависшей над стариком опасности.
На шорох и фразу инженера обернулся Яровой — дед, с каждой секундой приобретая ускорение, ехал на животе по насту и барабанил по нему легкими кулачками. А тот и не думал ломаться под бараньим весом и слабыми ударами немощных рук…
— Там обрыв! — зычно предупредил снайпер. — Обрыв, глубиной метров тридцать, не меньше!..
Ломая наст, офицер немедля бросился за Чиркейновым, уж не колотившим, а от отчаяния царапавшим ногтями проклятую корку…
Старшина метнул вдогонку моток веревки, зажав свободный конец в руке. Оставляя поверх «шапки» извилистую змейку фала, моток просвистел мимо Костиного плеча и упал на блестевшую в первых солнечных лучах поверхность. Прокатившись и продолжая разматываться, моток свалился на бок, заскользил, почти догнал Ризвана Халифовича и… одновременно с ним исчез за белым краем.
Издав страшный крик, майор рыбкой прыгнул на лед…
Тот выдержал и его — то ли становился толще и прочнее ближе к краю исполинского нароста, то ли равномерно распределенного веса спецназовца оказалось недостаточно для полного его разрушения. Корка льда зловеще трещала, но держала на себе скользившее тяжелое тело, обремененное и оружием, и ранцем, и громоздким «лифчиком»…