Подвиг

Краснов Петр Николаевич

дер. Сантени.

Францiя.

ОТЪ АВТОРА

Романомъ «Подвигъ»заканчивается трилогiя романовъ »Largo», — «Выпашь», — «Подвигъ».

Въ этихъ романахъ автору хотлось нарисовать читателю картину жизни среднихъ Русскихъ, людей толпы, безъ имени, безъ историческаго значенiя, тхъ маленькихъ добросовстныхъ ротныхъ командировъ, профессоровъ, врачей, кто длалъ черное и невидное дло государственной работы, кто былъ — одни незамтными,

вольными или невольными пособниками революцiи и разрушенiя Россiи, другiе, кто за своими ежедневными работами и заботами, за своей службойпроглядлъ страшное дло темныхъ силъ, по своему простодушiю и прекраснодушiю ему не поврилъ, а когда понялъ и увидлъ совершившееся — не прiялъ новой власти, ополчился на нее, боролся съ нею и, не побдивъ, удалился заграницу, чтобы тяжкимъ трудомъ зарабатывать горькiй хлбъ изгнанiя и накапливать силы въ твердой вр въ неизбжность борьбы за Россiю.

Эти три романа — жизнь цлаго поколнiя въ теченiе двадцати лтъ — 1911–1931 г.г.

«Largo», — исторiя передвоеннаго времени, времени смутнаго, лишь наружно спокойнаго. Совсть Русскихъ заражена гнилостными бактерiями соцiализма, и стыдно быть Русскимъ. Широко, привольно и плавно, богато и спокойно течетъ Русская жизнь. Ученья, школа, служба, скачки, флиртъ, любовныя утхи и на ихъ яркомъ фон темное, таинственное, неразгаданное дло убiйства христiанскаго мальчика Ванюши Лыщинскаго — первые громы зловщей революцiи.

Съ совсмъ незамтно надорванными силами вступили эти люди въ необычайную, невроятно жестокую и длительную мiровую войну. Отъ нихъ потребовали больше того, что они могли дать, ихъ выпахали, какъ выпахиваютъ поле, перестающее родить и, когда потребовалось еще большее напряженiе силъ въ войн за Россiю противъ iii интернацiонала — силъ уже не было. Нуженъ былъ отдыхъ. Борцы ушли заграницу, гд ихъ ожидалъ тяжелый трудъ. Въ описанiи этого проходитъ «Выпашь». Въ ней читатель встртится съ тми честными рыцарями — Донъ Кихотами Россiйскими, кто твердо усвоилъ: — «жизнь — Родин, честь никому», кто свою «блую мечту» свято несетъ черезъ тысячи лишенiй, оскорбленiй и тяжкихъ страданiй.

Романистъ всегда историкъ. И — историкъ гораздо въ большей степени, чмъ это принято думать. Романистъ въ своей душ, въ своемъ сердц, которое вкладываетъ въ произведенiе, отражаетъ жизнь, и, отражая, изображаетъ ее въ ряд картинъ и сложившихся типовъ. Романистъ свободне историка. Послднiй связанъ тмъ, что онъ можетъ изображать только опредленныхъ людей — историческiя личности, и не можетъ рисовать портреты людей толпы. Все это доступно романисту. Ему позволено описывать не только факты, событiя, историческiя происшествiя, но и бытъ, мимо котораго гордо проходитъ историкъ. Романистъ можетъ изобразить и домашнiй концертъ, и скачки, и парфорсныя охоты, и любовныя увлеченiя, и паденiя среднихъ, совсмъ не историческихълюдей. Историкъ лишенъ этого. При этомъ романистъ изображаетъ это такъ же врно, точно, скажемъ — «пунктуально», какъ

это сдлалъ бы историкъ въ отношенiи событiй крупныхъ и личностей историческихъ. Романистъ не называетъ подлинныхъ именъ, скрывая ихъ подъ именами своихъ выдуманныхъ героевъ. Это правда — его герои вымышлены и то, что они длаютъ придумано, — но такiе люди — были и такiе поступки — совершались.

Въ «Largo», » Выпаши»и въ первой части «Подвига»— «LеsCoccinelles»— авторъ держался исторической правды и тому, что было, и тмъ людямъ, которые дйствительно существовали и существуютъ, придавалъ характеръ портретовъ, а не фотографiй, рисуя жанровую картину, а не длая моментальнаго снимка.

Въ остальныхъ трехъ частяхъ послдняго романа авторъ вдался въ фантазiю, и людямъ, дйствительно живымъ и жившимъ, приписалъ дйствiя и поступки, подвигъ, котораго на дл совершенно не было.

Можетъ быть въ этихъ частяхъ авторъ раскрылъ нкую тайну, какой то прекрасный планъ и тмъ сыгралъ въ руку большевикамъ?…

Ничуть… Людей, способныхъ на подвигъ въ томъ среднемъ класс общества, который авторъ изображаетъ въ трилогiи очень много. Мы найдемъ кругомъ себя колеблющихся, сомнвающихся Нордековыхъ, въ конц концовъ идущихъ исполнить свой долгъ и исполняющихъ его не хуже другихъ. Мы найдемъ простыхъ и честныхъ Парчевскихъ, Ферфаксовыхъ, Амарантовыхъ, Пиксановыхъ, кто, не спрашивая на большое, или малое дло его посылаютъ, на подвигъ славы, или на подвигъ смерти, идутъ и точно исполняютъ то, что приказано. Мы найдемъ и Ранцевыхъ, готовыхъ оставить дочь и семью ради служенiя Родин, блещущихъ всею чистотою и красотою офицерскаго долга.

Быть можетъ найдутся и блестящiе, генiальные изобртатели и организаторы, подобные Долле — капитану Немо…

Но мы не найдемъ ни среди насъ, изгнанниковъ Русскихъ, ни среди иностранцевъ, — будемъ говорить и о нихъ, ибо борьба съ III интернацiоналомъ не только Русское, но мiровое дло, — мы не найдемъ людей, способныхъ отдать все свое — и не малое — состоянiе длу спасенiя мiра отъ большевиковъ. То, что создалъ и выполнилъ въ роман «Подвигъ» капитанъ Немо потребовало бы пятьсотъ миллiоновъ французскихъ франковъ — двадцать миллiоновъ американскихъ долларовъ, т. е. примрно ту сумму, какую нкоторые богатые иностранцы завщаютъ любимому пуделю, кошк, или попугаю. Это деньги, какiя жертвуются на устройство институтовъ для изслдованiя жизни моллюсковъ, — но найти такого человка, который завщалъ бы или пожертвовалъ такую сумму на спасенiе всего мiра отъ коммунистической заразы — невозможно.

…"Iисусъ сказалъ ему: если хочешь быть совершеннымъ, пойди, продай имнiе твое и раздай нищимъ; и будешь имть сокровища на небесахъ; и приходи и слдуй за Мною. Услышавъ слово сiе, юноша отошелъ съ печалью, потому что у него было большое имнiе. Iисусъ же сказалъ ученикамъ Своимъ: истинно говорю вамъ, что трудно войти богатому въ Царство Небесное»… (Евангелiе отъ Матея. Гл. 19 ст. 21–23).