Подвиги Геракла
Шрифт:
До такой степени пренебрегать собственной внешностью для женщины неестественно! И она еще объясняла мне, что самое главное — сущность! Что ж, в данном случае сущность — это карманы. Карманы, в которых можно приносить наркотики и уносить изумруды. Поменять одно на другое легко во время танца с сообщником, которого она пыталась представить объектом своего исследования. Вот это прикрытие
Не на того напала. Свет гаснет, я быстро встаю и направляюсь поближе к Церберу. В темноте я вижу, как она подходит, открывает ему пасть и сует туда пакетик, — а сам незаметно для нее отрезаю лоскуток ее рукава.
И Пуаро театрально продемонстрировал искомый лоскут.
— Видите — ее твид в клетку. Я передам его Джеппу, пусть проверит, откуда он отрезан, а затем послушаем о том, как Скотленд-Ярд отличился.
Графиня Росакова в полном оцепенении уставилась на маленького бельгийца и вдруг испустила вопль, который бы сделал честь охотничьему рожку.
— А как же Ники, мой мальчик? Он этого не переживет… Или вы думаете, все обойдется? — добавила она после паузы.
— В Америке девушек много, — утешил ее Пуаро.
— И если бы не вы, его мать отправили бы в тюрьму, остригли, опрыскали всякой дрянью, посадили в камеру…
Вы просто чудо!
Ринувшись вперед, она схватила Пуаро в объятия и расцеловала со всем славянским пылом. Мистер Хиггз одобрительно поглядывал на них, Цербер бил хвостом по полу.
Всеобщее ликование было прервано трелью звонка.
— Джепп! — воскликнул Пуаро, высвобождаясь из объятий графини.
— Пожалуй, мне лучше подождать в другой комнате, — сказала та и шмыгнула в дверь.
Пуаро направился в прихожую.
— Командир, — озабоченно просипел мистер Хиггз, — вы в зеркало-то гляньте, а?
Пуаро взглянул и отпрянул. Все его лицо было в слезах, губной помаде и румянах.
— Ежели это мистер Джепп из Скотленд-Ярда, так он все что угодно может подумать, — предупредил мистер Хиггз и, пока Пуаро под повторный трезвон лихорадочно пытался стереть с кончиков усов алые пятна, добавил:
— А мне что делать? Тоже смываться? А пса куда?
— Если мне не изменяет память, — отозвался Пуаро, — Цербер вернулся в преисподнюю.
— Как скажете, — согласился мистер Хиггз. — Вообще-то он мне понравился… Но я таких не краду — в смысле для себя, — уж больно приметные — ну, вы меня понимаете. А уж на говяжью голяшку или там на конину никаких денег не хватит! Жрет небось как лев.
— От Немейского льва до укрощения Цербера, — пробормотал Пуаро. — Вот теперь все.
Неделей позже мисс Лемон подошла к своему работодателю с чеком.
— Простите, мосье Пуаро. Я могу это оплатить? «Леонора. Цветочный магазин. Красные розы. Одиннадцать фунтов восемь шиллингов шесть пенсов. Посланы графине Вере Росаковой, Центральный Лондон, Западная часть, Эндстрит, дом тринадцать, „Преисподняя“.
Щеки Пуаро зарделись под стать красным розам. Он покраснел, покраснел до корней волос.
— Да, мисс Лемон, все в порядке. Небольшая.., э-ээ.., дань уважения.., по случаю… Видите ли, сын графини только что обручился в Америке с дочерью тамошнего стального короля, на которого он работает. Насколько я помню, красные розы — ее любимые цветы.
— Совершенно верно, — подтвердила мисс Лемон. — Они в это время года очень дороги.
Эркюль Пуаро гордо выпрямился.
— Бывают случаи, — сказал он, — когда экономия неуместна.
Насвистывая какой-то мотивчик, он чуть ли ни пританцовывая направился к двери. Мисс Лемон уставилась ему вслед, позабыв о всех своих секретарских проблемах.
В ней пробудились чисто женское любопытство.
— Боже мой, — прошептала она. — Неужто… В его-то годы! Быть того не может…