Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
В это время деревянная перегородка раздвинулась, и «вот что представилось взору сэра Вильямса: на скамейке, обитой черным сукном, сидело шесть человек, одетых во все черное. Это были маркиз Ван-Гоп, граф де Шато-Мальи, Роше, Эрмина, Тюркуаза и Сара.
– Сэр Вильямс, – сказала Баккара торжественно, – вот ваши судьи!
– Пощадите! – простонал Вильямс.
Баккара обернулась к судьям и громко сказала:
– Если кто хочет пощадить этого человека, то пусть поднимет руку!
Поднялась только маленькая ручка Сары.
– Вильямс, – сказала тогда Баккара, – ребенок спасает
У сэра Вильямса был вырезан язык и лицо обезображено выстрелом.
Когда рассвело, «Фаулер» снялся с якоря, увозя с собой в Австралию изувеченного Вильямса.
Через два месяца после этого Арман возвратился в Париж, а выздоровевший Рокамболь, получив от него сто тысяч франков, собирался также уехать из Керлована.
Проводя последнюю ночь в замке, он нашел за портретом записную книжку сэра Вильямса, исписанную разными проектами и способами к их осуществлению, и спрятал ее как драгоценную находку в карман.
Баккара вышла замуж за графа Артова и через две недели уехала с ним за границу.
Почти в то же время выехал и Рокамболь в Англию.
Он увозил с собою двести тысяч франков и записки сэра Вильямса – драгоценное наследие, которое когда-нибудь оплодотворится в его руках.
Книга V. Испанка
а двенадцатичасовом расстоянии от Гаврского рейда плыл по направлению к нему весьма быстро коммерческий бриг «Чайка».
Погода была великолепная, ветер попутный.
– Скоро мы приедем в Гавр? – обратился к капитану молодой человек, одетый в узкие клетчатые панталоны, шотландский плед поверх короткого коричневого пальто и маленькую шапочку с двумя ленточками сзади, – одежда, изобличавшая в нем англичанина.
– Если погода не переменится, – отвечал капитан, – то к утру мы войдем в Гаврский рейд.
– И вы уверены в этом?
– Да, но, повторяю, если не случится какого-либо несчастия.
Капитан, видя, что все обстоит благополучно, отправился в каюту отдыхать.
Молодой же человек-, сэр Артур, задумался, припоминая прошедшее из своей жизни.
– Я пробыл в Лондоне четыре года, проживая лишь по десяти тысяч франков, проводя вечера в Сити у купцов, которые ловили меня для своих дочек. К счастью, я вспомнил, что был некогда виконтом Камбольхом, а также маркизом доном Иниго де Лос-Монтесом, что был членом клуба червонных валетов и, наконец, что зоркий сэр Вильямс предсказал мне великую будущность.
Вспомнив про потерянного наставника сэра Вильямса, Артур тотчас же удалился в каюту.
Он сел за столик, отыскал между множества бумаг записную книжку, страницы которой были испещрены какими-то необыкновенными знаками, в виде иероглифов, и начал ее читать.
Книжка эта была та же самая, которую Рокамболь нашел накануне своего отъезда под одним из портретов в замке де Кергаца.
Вот что он прочел в ней:
«В Париже есть дом в улице…»
– О, осторожный, сэр Вильямс, – проговорил Рокамболь, – название улицы написано иероглифами, которых я не понимаю. – «В доме этом живут маркиз и маркиза де…» – Теперь опять имени не разберу: «Люди богатые. У них. есть семнадцатилетняя дочь и сын, который четырнадцать лет тому назад отправлен юнгою на английском корабле Индийской компании и с тех пор пропал без вести. В случае его возвращения он должен получить в наследство по смерти отца громадное состояние. Итак, следует…» – Опять иероглифы, непонятные для Рокамболя.
Вероятно, последними было сэру Вильямсу труднее писать, потому что он употреблял их только для имен лиц, адресов, чисел и, наконец, самых дерзновенных замыслов.
– Проклятый сэр Вильямс! – воскликнул с досадой Рокамболь. – Я знаю, что он намерен был делать: выдать себя за сына маркиза и получить наследство… но кто она и где она – этого я не знаю…
– Все наверх! – раздался вдруг повелительный голос капитана.
Рокамболь выбежал на палубу, чтобы узнать, в чем дело.
– Милостивый государь, – обратился он к молодому офицеру, человеку высокого роста, лет около двадцати восьми, – объясните мне, пожалуйста, причину этой тревоги.
– Будет сильная буря, – отвечал тот с хладнокровием моряка.
– И мы находимся в опасности? – спросил Рокамболь, крайне удивленный, ибо вокруг не было видно ни одной тучки.
– Может быть, – отвечал моряк, глядя в подзорную трубу вдаль, – впрочем, Господь милостив, а капитан этого брига, насколько я заметил, знает свое дело.
– Так вы здесь не более как пассажир? – спросил Рокамболь.
– Да, я мичман корабля Индийской компании.
– Вы едете в Гавр?
– В Париж, где должен найти свою мать и сестру, которых я восемнадцать лет не видал именно с тех пор, как я десяти лет отправился юнгой на корабле Индийской компании.
Рокамболь вздрогнул. Он вспомнил только что прочитанное в записной книжке сэра Вильямса.
– Вы француз?
– Да… однако извините, меня, я должен сходить в каюту за своими бумагами, которые я должен спасти в случае крушения.
Молодой моряк удалился.
Рокамболь мгновенно задался целью следить за ним, разузнать от него все и тогда – не отступать ни от каких средств, лишь бы достигнуть желаемого.
– Француз, – бормотал он, – Индийская компания… уехал юнгой… восемнадцать лет тому назад!.. Это он!
– Начинается! – закричал кто-то на корабле.
И только тогда Рокамболь вспомнил о предсказанной опасности.
Действительно, сначала подул сильный ветер, и затем сделалось совершенно темно, и среди этого мрака послышались вопли женщин, плач детей и громкая команда капитана.
– Вот я и готов, – обратился к Рокамболю моряк Индийской компании.
Действительно, через плечо у него была перекинута жестяная сумка, талия туго охвачена поясом, из-за которого виднелись два пистолета и рукоятка кинжала.