Подводная агентура
Шрифт:
– Двое, – сделал наконец Андрей вывод. – Думаю, что остальные ушли, а эти ждут преследователей. Или им приказано ждать определенное время и догонять основную группу. Кто-то у них очень умный, знает, что такое арьергард.
– Нашей дамы не видать? – на всякий случай спросил Маштаков.
– Нет, только две черные рожи и те не отличаются умом. Один абориген торчит на самом видном месте и с автоматом на виду. А второй, кажется, дрыхнет в машине. Там же на этом солнцепеке духовка, сауна настоящая. А, вылезает… Воду пьют из фляжки. Оба пошли в тень от машины.
– Задача?
– Задача такая, Мышь. В окрестностях признаков людей не видно, можно полагать, что основная их группа ушла вперед. Заходим со стороны солнца, чтобы нас машина закрывала. Движемся уступом по пять метров. На месте работаю я, ты прикрываешь. Берем живьем одного для допроса и последующего уничтожения.
– А Гут?
– Должны успеть до подхода Гута и имитировать здесь живых. Дальше все зависит от того, как он себя проявит. Вопросы?
– Вопросов нет!
– Пошли!
До машины от камней, за которыми прятались спецназовцы, было около ста метров. Маштаков аккуратно сложил свой рюкзак, оставив при себе нож в ножнах на груди и пистолет в руке. За остальным можно вернуться, когда закончится схватка. Андрей не стал оставлять бинокль и аккуратно засунул его себе под жилет-разгрузку на груди.
Они двинулись уступом. Сначала один проходит пять метров и занимает позицию для прикрытия напарника, потом напарник проходит пять метров до и еще пять после. И тоже занимает позицию для возможной стрельбы. Двадцать, сорок, шестьдесят метров пройдено. Чернокожие с автоматами сидели в тени машины, вытянув ноги и о чем-то разговаривали. Они иногда поворачивали головы туда, откуда могли показаться преследователи, но, видимо, в такую возможность не очень верили. Спецназовцы заходили с другой стороны.
Наконец до машины осталось всего метров десять. Теперь передвигаться нужно с особой осторожностью, потому что хруст мелких камней под подошвой ботинка раздастся очень громко. А уж тем более скатившийся под уклон камень. Андрей переставлял ноги с большого камня на другой почти не глядя вниз. Все его чувства были направлены на удержание равновесия и готовность к прыжку.
Все, теперь до машины два метра, фактически один прыжок. Андрей сунул пистолет в специальный карман на жилете и застегнул защелку, удерживающую оружие в горизонтальном положении. Потом он выдернул из ножен нож, перехватил его лезвием вниз и сделал последний шаг к цели. Последний шаг, которого противник еще не слышит. А первый, который он услышит, будет сигналом начала боя. И времени у них подготовиться к этой схватке уже не будет.
Сейчас себе это можно было позволить. Немного лихачества, конечно, но зато полное замешательство у противников и полное овладение инициативой. Андрей прыгнул, опершись левой рукой о капот машины и оттолкнувшись от него правой ногой. Грохот металла заставил суданцев вскинуть головы и схватиться за автоматы, но в этом и была их ошибка. И даже не ошибка, а недостаток боевых навыков. С кем они привыкли здесь воевать? С мирными жителями, которых грабили, с повстанцами, у которых из боевых навыков один голый энтузиазм? Здесь же они столкнулись с профессионалами, вся жизнь которых – это сплошная и непрекращающаяся тренировка.
Уже во время полета вниз, на другую сторону от машины, Андрей определил степень опасности каждого из противников. Опаснее был второй, тот, что сидел чуть дальше, левее. Он мог успеть перекатиться по земле и выстрелить из автомата. Сам Андрей на его месте так бы и сделал. И поэтому он мог предвидеть и помешать.
Приземлился Истомин с переносом центра тяжести влево. Его ноги одновременно ударились в землю по обе стороны от головы замешкавшегося крайнего противника. Андрей надежным замком захватил его шею и, уже падая влево на бок, дотянулся до ноги второго суданца. Он почувствовал, как шейные позвонки первого противника под «замком» его ног хрустнули, когда он рывков завалился налево. Теперь этот был неопасен, теперь надо брать второго и живым.
Андрей разжал руку и выронил нож. Продолжая удерживать ногу суданца, он изогнулся, как на борцовском мате, и перевернулся через голову. Теперь рывок ноги противника на себя в болевом приеме с такой силой, чтобы забыл и про автомат, и про нож, который у него, возможно, где-то припрятан.
Рядом мелькнула нога, и автомат суданца отлетел в сторону.
– Все, отпускай! – пробасил Маштаков. – Клиент готов к разговору. Так, что ли?
Последний вопрос относился уже к плененному суданцу, который, скорчившись, подтаскивал к себе поврежденную ногу.
– Где остальные? – мирным тоном снова спросил Маштаков по-английски.
Суданец морщился и смотрел, как второй белый подтаскивает к нему мертвого товарища с открытыми глазами и укладывает рядом на земле. Только что они сидели, смеялись, беседовали, и вот один лишь миг, чья-то тень, обрушившееся сверху тело – и мгновенная смерть.
Второй белый, который задавал вопросы по-английски, вдруг вытащил нож и коротким взмахом всадил его в землю, едва не задев ногу пленного. Лезвие пропороло штанину всего в миллиметре от нее.
– Вы кто? – наконец начал говорить суданец, тяжело дыша.
– Дед пыхто, – ответил Маштаков по-русски, нехорошо улыбнулся и вонзил суданцу нож в бедро.
Всего на один сантиметр. Но неожиданность этого удара, болезненность и, главное, нежелание ждать долго нужных ответов сделали свое дело. Суданец заорал, схватился за ногу и стал смотреть, как штанина пропитывается кровью. А белый вытер о штанину кончик ножа и снова нацелил его на ногу.
– Где остальные? – повторил он вопрос и перестал улыбаться.
– Ушли, давно ушли на север. Часа три назад.
– Девушка с ними?
– Да, белая девушка, которую поймали в джунглях. Она с ними. За ней охотился другой белый, который кашляет, у него болит грудь.
– Что белый у девушки забрал?
– Не знаю, что-то он взял и положил себе в сумку. А сумку никогда не выпускает из рук. Мы должны были ждать тут до полудня на тот случай, если будет погоня. Белый очень беспокоился. Он знал, что вы придете следом.
– Сколько с белым человек, какое оружие?