Подводник
Шрифт:
Одновременно лодка начала трястись, с каждым мгновением все сильнее. Послышался истошный металлический скрежет.
Найл опять схватился за тетрадь.
«Надеюсь, внучек, автоматика за эти годы не сдохла. Мы ввели несколько вариантов всплытия на случай различных возможных неисправностей. Если все в порядке, бортовая машина вытащит вас сама. Если она откажет — на капитанском
— Отказ гидроакустической станции! Отказ выдвижного устройства связи! Нет давления в системе гидравлики внешнего контура! Течь сальников правого гребного вала! Течь сальников левого гребного вала! Течь сальников рулей глубины! Прорыв трубопровода высокого давления! Прорыв трубопровода низкого давления!
Однако скрежета больше слышно не было, резких толчков тоже. Подводный крейсер вроде как тихонько покачивало, и он издавал тихий ровный гул.
Задумчиво почесав в затылке, Найл поднялся из рубки, не спеша дошел до девятого отсека, пролез в люк и спрыгнул вниз. Оба гребных вала вращались довольно бодро и не издавали никаких странных звуков. Получалось, что они плывут?
Посланник Богини присел на корточки и снова открыл тетрадь.
«Надеюсь, внучек, что у тебя все получилось. И что сейчас наша старушка неспешно выволакивает всех вас из морской пучины. А коли так, то желаю тебе, чтобы все вы были счастливы, веселы и не поминали нас лихом. Поцелуй от моего имени своих детей. Все-таки они немножечко и мои. А когда выберетесь на берег, то помолитесь за Кастера Мильна, который навсегда останется там, откуда вы смогли выбраться.
Да хранит вас Бог!»
Ровно семнадцать дней им пришлось питаться одними морскими орехами и сушеными водорослями и пить воду из единственного крана, обнаружившегося в десятом отсеке. Пару раз некоторые из дикарей пытались выбраться
Найл несколько раз приходил к туземцам, и предупреждал, что Породитель Воздуха решил оказать им огромную милость и одарить величайшим счастьем — но для этого нужно проявить немного терпения и дождаться преобразования окружающего мира. И в конце концов они смирились с необходимостью сидеть взаперти.
После семнадцатого сна лодка внезапно словно уткнулась во что-то упругое, послышался тихий шелест, и она замерла.
Дикари, опасаясь еще какого-то подвоха, затаились на своем ярусе — поэтому Найл, примчавшийся со своего далекого десятого отсека, первым нырнул в стоящую по пояс воду, на четвереньках пробежал через входную трубу и выпрямился во весь рост, с наслаждением вдохнув пахнущий пряным воздух, прищурился на яркое солнце. Потом, окинув оценивающим взглядом тянущиеся вдалеке, за широким пляжем холмы, густо заросшие зеленым лесом, пару небольших стрекоз, парящих высоко в небе, среди мелких белых облаков, кивнул, дошел до сухого, горячего песка упал на него и широко раскинул руки. — А-а-а…
Найл приоткрыл глаз, увидел, как Скользкий Плавник крутит головой, широко распахнув глаза, и челюсть у нее отвисает все сильнее и сильнее, отчего она уже не может сказать ни слова. Посланник Богини довольно улыбнулся — ему понравилось, что хоть раз впечатления дикарки не вылились в бесконечную череду вопросов.
— У вас получилось, мой господин, — опустилась рядом телохранительница.
— Нефтис, давай пока не станем говорить ни о чем грустном, — попросил Найл.
— Но почему? — удивилась женщина. — Ведь у вас все получилось, мой господин?!
— Ох, Нефтис, Нефтис, — тяжело вздохнул правитель. — Ну неужели ты не понимаешь? Мы шли семнадцать дней, круглые сутки, со скоростью примерно двадцати узлов, если тебе это о чем-то говорит. Мы смогли выбраться на поверхность. Но я даже примерно не представляю куда, в какие дебри, какие моря, и на какой край света нас занесло.