Подводные волки
Шрифт:
– Как скажешь, Хайнц, – вздохнул тот. И вдруг встрепенулся: – Кстати! В кормовом отсеке «Верены» припрятан неплохой сюрприз, должный поднять дух твоим ребятам. И не только дух!
– Что за сюрприз? – насторожился Мор.
– Не представляешь, как нам повезло! Примерно месяц назад запасы продуктов, пресной воды и дизельного топлива иссякли – никто же не рассчитывал на поход до Японии и обратно без заходов в порты.
– И ты славно поохотился, – догадался Хайнц.
– Точно! Мы шли к Берингову проливу мимо берегов Аляски и во время подзарядки аккумуляторов внезапно повстречали торговое судно под американским флагом. Нам послал его сам Бог! К тому же, по инструкции Дёница, мы не имели права отпустить с миром свидетелей нашего существования. Сблизившись, начали атаку и выпустили одну торпеду – чтоб судно не развалилось и преждевременно не ушло под воду. Затем сняли часть необходимого груза, а заодно разжились шестью женщинами.
– Ты привез сюда женщин?!
– Ну конечно! Правда, две по дороге сдохли, но мы не расстроились и заставили оставшихся трудиться за шестерых! – громко расхохотался командир «Верены». И, сделавшись вдруг серьезным, спросил: – Ты, случаем, не привез сюда врача?
– Привез, и не одного. У тебя кто-то болен?
– На переходе из Японии мы похоронили троих, несколько человек жалуются на плохое состояние. Надо бы показать их докторам.
– Пусть подойдут к профессору Нойманну.
– Отлично. А женщин мы привезли на любой вкус: блондинки, брюнетки, стройные, полненькие, в возрасте и совсем молоденькие. Пойдем, покажу…
Они поднялись на палубу «семерки», спустились в центральный пост и добрались до самого последнего – электромоторного отсека. По его левому борту размещался электрический компрессор высокого давления, по правому – дизель-компрессор Юнкерса. Почти весь центральный проход был плотно заставлен какими-то ящиками. На них-то и было устроено жилище четырех женщин.
«Боже, до чего страшные и вонючие, – разглядывал Мор полураздетых американок, спавших в ворохе грязного тряпья. – Впрочем, если кто-то пересилит отвращение – я не стану возражать. Все лучше, чем исподволь ожидать мятежа».
Осмотрев «сюрприз», друзья покинули борт «Верены» и направились к жилым отсекам, где Мор намеревался предложить однокашнику поселиться в его апартаментах. Женщины не произвели на него впечатления. Напротив, спрыгнув на тротуар, он казался мрачным и озадаченным.
– Сколько людей в твоем экипаже? – спросил он Альфреда.
– Выходили в море, имея полный комплект – сорок четыре человека. Трое умерли, но прибавились четыре женщины. Итого – сорок пять.
– С продуктами совсем плохо?
– Не считая недельного НЗ в опечатанной кладовой, запасов осталось дней на пятнадцать-двадцать.
– Не густо. – Хайц повернул в коридор жилых отсеков. Толкнув металлическую дверь, пригласил: – Прошу.
Оглядев жилище, товарищ повеселел.
– Здесь в тысячу раз лучше, чем в утробах наших подлодок!
– Не знаю, не знаю. Прожив полгода в каменном мешке, я уже так не думаю. Да, хотел тебя спросить: почему твоя «семерка» называется «Вереной»?
– Во-первых, я получил ее новенькой – прямо у стапелей, и борта боевой рубки были девственно чисты. Во-вторых, командование решило не наносить буквенно-цифровой индекс из соображений секретности.
– Понятно.
– Кстати, что ты намерен делать с зачинщиками? – поинтересовался Альфред, выкладывая на полку шкафчика свои вещи. – Такие поступки прощать нельзя. Однажды в сорок четвертом мне пришлось лично расстрелять двух матросов…
– Знаю. С ними разбирается старший помощник, и завтра утром мы поставим в этом деле жирную точку. Ты продумал свой доклад?
– В общих чертах, – пожал плечами Альфред.
Главного зачинщика по приказу старшего помощника заперли в карцере – в каменном мешке довольно скромного размера. Угол пола по левую сторону от двери занимало отхожее место, над ним из стены торчал бронзовый кран. У дальней стены стояли две солдатские кровати и тумбочка между ними. Из постельных принадлежностей были матрацы, подушки и грубые шерстяные одеяла. Все нехитрое хозяйство освещалось единственной тусклой лампой.
Через час экипажи двух субмарин собрались в кают-компании. Пока рассаживались за столики, в углу на каменном приступке крутил пластинку патефон, радуя моряков звуками современного американского джаза.
Однако мероприятие не получилось сугубо праздничным: помимо здравиц по поводу неожиданной встречи соотечественников в повестке значился доклад Альфреда Ценкера о последних событиях в мире.
Патефон умолк. Два кока бесшумно сновали между столами, разнося шнапс и горячую закуску. А командир «Верены», стоя рядом с офицерским столом, говорил низким глухим голосом:
– Увы, господа, великий Рейх проиграл войну. За две недели до прекращения боевых действий преемник фюрера Карл Дёниц приказал мне доставить в Японию спецгруз, что мы и намеревались сделать, выйдя из Киля. Мы почти добрались до цели, но… немного не успели. Япония также потерпела поражение и подписала капитуляцию на борту американского линкора «Миссури». Оставшись без родины и союзников, мы решили укрыться на этой базе – я знал о ее существовании (однажды просидел здесь три месяца) и приказал штурману рассчитать новый курс. За время плавания по северным морям мы периодически всплывали для подзарядки аккумуляторных батарей и с нетерпением вслушивались в эфир с надеждой узнать что-то позитивное. К сожалению, господа, обрадовать вас нечем: в начале мая 1945 года Йодль, Кейтель, Штумпф и фон Фридебург подписали протоколы актов о капитуляции Германии.
– Что стало с фюрером? – тихо спросил кто-то.
– Мы располагаем только теми сведениями, которые передаются по радио странами Европы. Судя по их сообщениям, фюрер покончил с собой в берлинском бункере.
– А с Гиммлером? – поднял голову Нойманн. – Жив ли рейхсфюрер?
– Мертв, – вздохнул Ценкер. И продолжил доклад: – После завершения войны наши противники – СССР, США, Великобритания и Франция – создали Международный военный трибунал, объявивший в конце августа список из двадцати четырех человек – главных, с их точки зрения, военных преступников.
– И кто же среди них?
– Все те, кто не успел или не смог покончить с собой. Геринг, Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Борман, Йодль, Гесс, Шпеер, Дёниц и другие.
Штурман Людвиг Ланге, лично знакомый с гросс-адмиралом, поинтересовался:
– Значит, и у Дёница есть шанс в ближайшее время отправиться на тот свет?
– У всех, кто попадет в руки трибунала, есть такой шанс. Даже у нас с вами, – ответил за своего друга корветтен-капитан. Встав, он поднял кружку и с каменным лицом подвел итог: – Как бы там ни было и что бы ни говорили русские, американцы и англичане – наша война еще не окончилась.