Подыграй мне

viki95

Она что-то бормочет, но в основном ведёт себя тихо. Сажаю на переднее сидение и пристёгиваю. Занимаю водительское место, и еду по направлению к Эве домой. Сжимаю руль и нервно тереблю нижнюю губу. Блядь. Я ни за что не поверну к себе домой. Она не будет спать у меня. Не будет. Это исключено. Не будет ночевать у меня и со мной в одной постели ещё одну ночь, и точка. Рычу и резко поворачиваю, меняя курс и направляясь к своему дому.

Комментарий к 12. Густа и сладка, как вишнёвое вино.

Простите за такую задержку, я хотела сесть за написание, но всё времени не хватало, да и идеи не приходили в голову… Возможно, это не то, чего Вы хотели, и если Вам что-то не понравилось, можете смело кидать в меня всем, чем только Вашей душе угодно).

Спасибо за все комментарии, “мне нравится” и просмотры,

я до сих пор не верю! Кто бы сказал, что этот фанфик понравится стольким - посмеялась бы.

Как всегда жду критики, комментариев и пожеланий :3

========== 13. Когда мы сгорим, я заплачу. ==========

Does the devil get scared if she dies in her dreams,

where the earth burns, she cries

‘cause she’s nothing like you, is she like you?

what do you want from a devil like me?

am I like you?

POV EVA

Потираю глаза и наконец разлепляю их после двадцати минут лежания с закрытыми веками. Зеваю и потягиваюсь на кровати, некоторые косточки в моём теле сладко похрустывают, и я улыбаюсь. Поворачиваю голову вправо, и поднимаю брови. Что в моём доме делает Шистад? Пару раз моргаю и осматриваюсь, понимая, что это не совсем мой дом, точнее вообще не мой. Это я так вчера напилась, что не помню как мы доехали? Ложусь на бок, рассматривая его лицо. Ресницы бросают тень на скулы, а губы надуты, очерчиваю указательным пальцем его уста, и слегка провожу им по ресницам. Облизываю губы, принимая решения тихо уйти. Кручу головой в разные стороны, дабы найти свою одежду и её пронзает резкая боль, словно молотом ударили. Морщусь и наконец нахожу свою юбку, которая небрежно лежит на белоснежном кресле. Тихо встаю и на цыпочках преодолеваю расстояние между кроватью и нужной мне мебелью. Натягиваю недостающий элемент одежды и беру кардиган, валяющийся на столе. Хватаюсь за стену, пытаясь не умереть и как только касаюсь дверной ручки, чувствую, как в меня прилетает подушка. Оборачиваюсь на кровать и вижу Криса, который подперев голову рукой лежит и задорно улыбается.

— А как же попрощаться, Мун? Сбегаешь после всего, что между нами было? — Улыбаюсь, сквозь боль, но тут жалею об этом.

— Не помню, чтобы между нами что-то было, — мой голос такой хриплый и звучит так странно.

— Тебе очень плохо? — Спрашивает он и его лицо приобретает скучающий вид, киваю, не в силах ответить.

Шистад поднимается с кровати, идёт к комоду, выуживая оттуда красные шорты и подхватывая меня под локоть ведет на кухню. Сажает на стул, а сам принимается что-то делать. Он так громко стучит столовыми приборами, что я готова встать и дать ему пару раз по голове. Когда парень роняет ложку и она звонко ударяется о кафельную поверхность пола, я почти рассыпаюсь на кусочки и больше не могу молчать.

— Блядь, Шистад, пожалуйста, — жалобно бормочу, а он поджимает губы.

Спустя время он заканчивает махинации и ставит передо мной кружку чего-то горячего, а рядом кладет таблетку. Говорит что-то о том, что её нужно положить под язык, но я наплевав на всё просто запихиваю её в рот в надежде, что станет легче. И пью что-то горячее, даже не чувствуя, что обжигаю язык. И, кажется, мои вкусовые рецепторы валяются в нокауте, ведь вкуса я тоже не чувствую.

— Тебе не мешало бы умыться, ужасный видок, — смеется.

— Не нравится — не смотри, — фыркаю, а затем закатываю глаза.

— Знаешь, думаю, тебя нужно освежить.

Не успеваю я спросить о том, что он имеет в виду, как его ладони хватаю меня чуть выше колен, и он перебрасывает меня через плечо, оставляя безвольно мотаться на нём. Вскрикиваю от неожиданности, и хватаюсь за резинку его шорт, бормоча что-то о том, что прибью его собственными руками после того, что он задумал сделать. Он куда-то доходит и наклоняется что-то покрутив, слышу звук льющейся воды, и прошу его не делать этого, но уже через секунду стою под струями леденящего душа. Тело моментально покрывается мурашками и я непроизвольно раскрываю и закрываю рот, словно рыба. Крис меняет температуру воды резко, не предупреждая, с холодной на горячую и я почти теряю сознание прямо там, от немого блаженства. Напряжение в ногах пропадает, и они слабеют до такой степени, что я не в силах стоять прямо, потому прислоняюсь к стене, прикрывая глаза. Чувствую, как Крис оказывается в тесной душевой кабине, передавая своё тепло мне, и касаясь длинными пальцами оголенной кожи моего живота.

— Думаю, мы избавимся от этого, — его голос словно звучит у меня в голове и я безвольно киваю, полностью расслабившись, и поддаваясь ему. Снова.

Приоткрываю веки и смотрю прямо в его галактические глаза. Бабочки не порхают в животе, внутренности не переворачиваются, сердце не ускоряет свой ритм, да и я уверена в том, что зрачки тоже не расширяются. Но блядь, я буквально чувствую, как весь мой организм прекращает нормально функционировать сталкиваясь с его черными дырами, словно всё замирает, сердце останавливается, кровь перестает проходить по венам. Это выглядит примерно так, как в той сцене «Сумерек», где главная героиня становится вампиром. Он облизывает уголок губ, так привычно. Я не замечаю, как остаюсь в одном бюстгальтере и трусах, его прохладные пальцы в контрасте с моей разгоряченной кожей заставляют чувствовать себя так хорошо. Его ладони находят место на моей талии, а губы исследуют подбородок, длинные ресницы щекочут мои щеки, а мои пальцы хватаются за него, словно за спасательным круг, лишь бы не упасть от ощущений. Я не понимаю, что с ним происходит сейчас, я наверное никогда его не пойму. Шистад выключает воду и, подхватив меня за талию, выводит из душевой. Закутывает моё тело в махровое полотенце, и растирает плечи.

— Пойдём, думаю, тебе стоит немного отлежаться, и я вызову тебе такси, — бормочет и хватает меня за руку, а я неосознанно сплетаю наши пальцы, ужасаюсь тому сама и удивляясь, что Крис не одергивает ладонь одновременно.

Мы заходим в комнату, из которой я хотела сбежать несколькими часами ранее, и он роется в шкафу, протягивая мне белоснежную футболку, она напоминает мне ту, которую я запачкала своей помадой и тушью. Натягиваю протянутую вещь, избавляясь от мокрого бюстгальтера и залезаю под одеяло, хмуря брови и пытаясь тщетно вспомнить что же было вчера. Мне кажется, что он рассказал мне что-то очень важное, но я никак не могу вспомнить, что же именно. Каждый раз кажется, словно я почти хватаюсь за что-то очень нужное, но оно буквально просачивается сквозь мои пальцы. Крис падает рядом в спортивных штанах и с голым торсом.

— Хочешь что-то посмотреть, раз уж мы застряли здесь из-за твоего похмельняка, алкашка? — Он щурится, а я уже хочу начать возмущаться, но нелепо смеюсь.

— Иди к черту, Шистад, — бурчу.

— Ты знаешь, что мы можем посмотреть фильм на моём добром старом DVD проигрывателе? — Парень улыбается так ярко, а я поднимаю брови вверх.

— Ты не шутишь?

— Нет, секунду. — Крис скрывается из виду и возвращается минуты через три с огромной коробкой в руках, которая набитая до отвала разными дисками, что были очень аккуратно сложены внутри. — Выбор за вами, Эва Квиг Мун.

— Merci, — улыбаюсь.

Крис ставит коробку между нами, и я начинаю перебирать все фильмы. Большая половина из них была просмотрена мною, но я натыкаюсь на кинофильм с Джаредом Лето, который хотела посмотреть давно, но руки никак не доходили. Поворачиваю ему коробочку на которой огромными бело-красными буквами написано «Реквием по мечте» и красуется огромный глаз с расширенным зрачком. Шистад поднимает брови, но кивает, принимая диск с рук, и колдуя над проигрывателем. Я поудобнее кладу подушку и слегка взбиваю её, полностью фокусируясь на фильме. Хмурюсь с самой первой сцены, где мать запирает дверь от собственного сына. Буквально кайфую от главного саундтрека и, как только он вновь начинает проигрываться в отдельных сценах вспоминаю, как хотела научиться воспроизводить его самостоятельно, но у меня ничего так и не получилось. Где-то в середине фильма моя голова начинает раскалываться от воспоминаний, она беспощадно ноет, пытаясь выудить из недр мозга что-то важное. Как только вижу зараженную руку Джареда, я вспоминаю кое-что и замираю. Это правда или фильм просто так подействовал? Я смотрю на Шистада, его руки сложены на груди, а кулаки сжаты, челюсть в напряжении, да и всё тело тоже. Обращаю внимание на экран, и решаюсь поговорить с ним после просмотра. Конец трогает меня до глубины души, и я разражаюсь рыданиями, они идут из самой бездны, гортанный всхлип вырывается из меня, и я смотрю на Криса, который слишком часто моргает.