Подземелье смерти (=Конан и Бог-Паук)
Шрифт:
Глава 4
«ЗОЛОТОЙ ДРАКОН»
Конан все дальше и дальше продвигался на запад, пуская коня то неспешной рысью, то резвым аллюром. Через день он делал привал, и конь его пасся по нескольку часов. Без этих остановок животное могло выбиться из сил или даже погибнуть от тягот долгого пути, прежде чем они доберутся до цели.
Конан ехал теперь через обширные луга западного Турана, где равнина пестреет алыми, голубыми, золотистыми цветами, а над зеленой травой порхает бессчетное количество бабочек всех оттенков радуги. Плавность тянущихся на многие лиги лугов разнообразили
Вскоре Конан увидел, что достиг границы. Здесь, в бревенчатых хижинах, жили воины короля Йилдиза, охранявшие королевство от вторжения кочевых разбойников, населявших дикие степи. Охрана была довольно ненадежной. Первым поручением Конану, когда он поступил в регулярную армию Йилдиза, было вытеснить прорвавшихся в страну грабителей назад, в малонаселенные западные степи. Порой какой-нибудь отряд разбивал шайку степняков, и воины возвращались к себе в укрепление, везя на копьях отсеченные разбойничьи головы. Но чаще головорезы задавали солдатам трепку, и они, понурые, ехали на взмыленных лошадях, перекидываясь невеселыми шутками.
Помимо охраны границ воины имели и другие обязанности. Они останавливали и допрашивали путешественников, идущих в Туран или покидающих его пределы, и задерживали преступников и лиц, разыскиваемых властями. Дорога, по которой ехал Конан, упиралась в песчаный тракт; путешествующему верхом предстоял скудный выбор: то ли ехать по этому тракту, то ли скакать по девственной степи.
Поразмыслив, Конан решил, что ему не стоит показываться на глаза королевским воинам, но лучше будет объехать заставу кругом. Он повернул коня на северо-запад, и вскоре торная дорога исчезла из виду.
Около полудня Конан заметил впереди, на ближайшем подъеме, темное пятно. Подъехав ближе, Конан понял, что это продолговатые обломки скал, из тех, что туранские короли велели водружать вертикально, чтобы обозначить границу. Однако точно определить, где проходит граница, довольно трудно, и потому камни могли оказаться на несколько лиг дальше или ближе той линии, которая обозначала границу на картах Турана.
Конан продолжил свой путь на запад и с наступлением вечера пустил коня пастись, а сам растянулся на одеяле, убежденный, что Туран остался далеко позади.
Проснулся он, услышав, что кто-то подкрадывается к нему. Прежде чем Конан успел вскочить, на него набросили какую-то хитрую ловчую снасть. Чем сильней он отбивался, тем больше запутывался. Киммериец понял, что угодил в охотничью сеть, которую гирканийцы часто используют в совместной охоте.
Выпутаться ему не удалось: на голову обрушился удар дубинки, перед глазами замелькали искры — и наступила тьма.
Придя в себя, Конан обнаружил, что руки у него крепко скручены за спиной. Подняв голову, он увидел, что лежит во тьме, под звездным небом, и его окружают одетые в мундиры королевские стражники — кто пеший, кто верхом. Один из них, судя по знакам отличия — офицер, скомандовал:
— Поднимайся на ноги, проходимец!
Ворча, Конан попытался встать, но со связанными за спиной руками невозможно было подняться без посторонней помощи. После нескольких неудачных попыток Конан повалился на траву.
— Помогите мне кто-нибудь, — прорычал он.
— Арслан, помоги ему, — велел офицер. — А ты, Эйдин, стой с дубинкой наготове, если он вздумает бежать или кусаться.
Наконец Конану удалось подняться.
— Что это значит? — возмущенно проревел он. — Кто дал вам право совершать насилие над беззащитным путешественником?
— Вот это мы и выясним, — сказал офицер. — Честные путешественники останавливаются у заставы и отвечают на вопросы, а ты постарался улизнуть. К счастью, пастух заметил, как ты свернул с большой дороги, и ночь для погони довольно ясная. А теперь идем и выясним, так ли уж ты безобиден.
Один из воинов накинул на шею Конана гирканийское лассо — веревочную петлю, прикрепленную к шесту, — и сдавил ему горло. Стражники сели на коней и поехали по равнине, один из них вел Имира. Конан, спотыкаясь, брел следом.
Когда они добрались до заставы, солдаты втолкнули Конана в крохотную, набитую людьми каморку. Шестеро человек стояли с саблями наготове, не сводя с Конана глаз, пока их начальник усаживался за грубый складной стол.
— Вот нарушитель, капитан, — доложил лейтенант, который привел Конана.
— Он сопротивлялся?
— Нет, мы схватили его сонным. Но я думаю, что…
— Меня не интересует, что ты думаешь. Эй, парень!
— Да? — проворчал Конан и, прищурившись, взглянул на офицера.
— Кто ты такой?
— Ниал, туранский воин.
— Ты не гирканиец, судя по акценту. Откуда ты?
— Я родился в Пограничном Королевстве, — сказал Конан. Он успел это сочинить по пути на заставу.
— Что за страна?
— На северо-западе, недалеко от Гипербореи.
— В каком полку ты служил?
— В кирасирском полку под командованием капитана Шендина в Хоарезме.
Это был реальный полк, хорошо известный Конану. Конан был рад, что послушался Кушада и оставил свой роскошный мундир у чародея; будь он сейчас с ним, его личность установили бы без труда.
— Почему ты покидаешь Туран? Задумал дезертировать?
— Нет, мне дали отпуск, чтобы я смог навестить свою больную мать. Сейчас я иду домой, а вернуться должен через три месяца. Пошлите спросить капитана Шендина, если не верите.
— Тогда почему ты пытался обойти заставу?
— Чтобы не тратить времени, отвечая на глупые вопросы, — отрубил Конан.
Капитан побагровел от ярости. Прежде чем он успел ответить, лейтенант сказал:
— Не думаю, что это сбежавший капитан Конан, хоть он и соответствует описанию. Во-первых, с ним нет госпожи Джамили. Во-вторых, он не пытается задобрить нас, как обычно это делают виновные. И наконец, капитан Конан, если верить тому, что о нем говорят, не настолько глуп, чтобы так легко позволить себя схватить.