Подземный лабиринт
Шрифт:
— После того, как мы познакомились?
— Да, по делам. Я уже не помню зачем. Мое внимание привлёк крепкий, плечистый мужчина с длинными волосами. Он крутился возле картин и как-то нервно озирался по сторонам. Я не придал этому значения. Мало ли? Позавчера я застрелил его в квартире Леры.
– Что?!
— Я проезжал по Цветочному переулку на своей «вольво». Темнело. Я заметил, что какая-то высокая девушка убегает, а ее преследует огромный мужчина. Я остановился, будто подъехал к своему дому. Мужчина тоже замедлил шаг, оглядываясь в мою сторону. Кстати, я не сказал, что девушка
— Какой ужас! Лера жива?
— Да. С ней сейчас все в порядке. Слушай дальше. Мужчина не ожидал, что следом за ним в квартире появится ещё кто-то. Но он быстро пришел в себя и, схватив нож, бросился на меня. Мне ничего не оставалось, как убить его. Я склонился над трупом и сразу узнал. Его я видел на выставке. Быстро спустившись вниз, я вызвал скорую из ближайшего автомата и поспешил к машине. Объясняться с милицией, которая должна была прибыть с минуты на минуту, у меня не было ни малейшего желания. Сегодня утром я специально послушал выпуск новостей. Девушка жива. Она сломала ногу. В новостях сообщили, что, в квартире неизвестным двумя выстрелами в упор был застрелен маньяк. Маньяка опознала какая-то девушка, которой удалось спастись раньше.
Рита не знала, как после такого рассказа относиться к Сомову. Тяжело раненный отец… Убитый Игорь… Всё это дело его рук. И он же не лишён благородства и мужества… Пытается спасти Леру и убивает маньяка, который терроризировал город. Противоречия боролись в душе девушки.
— Я пригласил тебя тогда в гости, потому что ты чем-то похожа на Катю. И так же, как и она, любишь Дюрера. Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Если честно, в этом подземелье я немного сошел е ума, — обхватив голову руками, сказал Сомов. — Мне жаль, очень жаль твоего парня.
— Зачем ты открыл какие-то шлюзы, чтобы утопить его? Я слышала шум воды, — тихо, потерянным голосом произнесла Рита.
— Повторяю, я не знал, кто это. Он был с оружием. И, чёрт побери, она убил Рэмма! — с отчаянием сказал Сомов. — Этого я не мог ему простить.
— Ты имеешь в виду аргентинского мастифа?
— Да. Эта собака очень мне дорога. Катя знала, что я люблю мастифов. В детстве у меня была такая собака. Однажды на мой день рождения она подарила мне толстенького, белого щенка. Это был Рэмм. Я взял его с собой. Он жил и лаборатории.
— Ты никогда не выводил его? Он что, жил в этом подземном мешке?
— Нет. Каждый день я выгуливал его на поверхности. Но жил он здесь. Когда я купил новую квартиру, я взял его с собой.
— И что, сейчас я твоя пленница? Буду сидеть в кромешной темноте вместо Рэмма? А по ночам ты будешь меня выгуливать? — запинаясь от волнения, сказала Рита.
— Я выпущу тебя, — после некоторой паузы ответил художник — Но не сейчас.
— Что ты собираешься предпринять?
— Пока не знаю. Я чувствую себя загнанным в угол зверем. Моя страсть к живописи и это подземелье погубили меня. Извини, я должен идти. Здесь будет светло. Я зажгу ещё несколько факелов. За шторой и углу стоят чистые холсты. Они уже в рамках. Там же найдешь мольберт и краски. Словом, неё необходимое.
— Ты заботишься о том, чтобы я не скучала в тюрьме?
— Лучшего пока предложить не моту. Вот, — Сомов взял с полки какой-то пакет и положил его на стол. — Здесь еда. Я знаю, ты проголодалась. — Сомов собирался уходить, но задержался, о чём-то раздумывая. — Извини, я закрою дверь, чтобы потом мне не пришлось бегать и вылавливать тебя в подземелье.
Сомов зажёг несколько факелов, так что в лаборатории стало светло. С непривычки девушка прикрыла ладонью глаза. А Сомов задержался в дверях, как будто не хотел уходить.
— Сколько дней или недель мы были с Игорем в этом подземелье? Мои часы остановились.
— Уже пятые сутки, как вы бродите здесь. — На слове «вы» художник запнулся.
— А мне кажется, я прожила тут целую жизнь, — вздохнув, сказала Рита. — Можно тебя попросить об одном одолжении?
— Если смогу… Что ты хочешь?
— Ты не мог бы как-нибудь сообщить моей матери, что я жива? Сам понимаешь, отец в больнице, а тут ещё я…
— Хорошо. Я постараюсь.
— А когда ты вернёшься? Мне долго ждать?
— На несколько часов я должен съездить в город, У меня есть там срочные дела. Могу сказать, что меньше, чем через сучки, я буду здесь. Всё. Мне нужно идти.
Рита ничего не ответила. Раздался лязг металлических засовов. Некоторое время она слышала удаляющиеся шаги. Но вскоре наступила абсолютная тишина.
Девушка прошлась по своей «тюрьме». На несколько секунд она задержалась у зеркала, рассматривая свое усталое лицо с припухшими глазами. На какое-то мгновение ей стало жаль себя. «Жалость к себе — мерзкое чувство. Ты становишься рабом» — вспомнила она слова отца и решительно зашторила зеркала.
Рита действительно хотела есть. В подземелье не хватало воздуха. Она чувствовала сильное головокружение. «Нет, есть я не буду, — решила девушка. — Я объявляю голодовку. Она прошлась взад-вперёд. «Но кому? Этим холодным, опостылевшим стенам?»
Она подошла к столу и, развернув пакет, проглотила несколько бутербродов. Там же, в пакете, она нашла термос с водой. Подкрепившись, девушка почувствовала, что головокружение уменьшилось. Она подошла и села на табурет, стоявший в центре лаборатории.