Подземный рейд
Шрифт:
– Дежурство во сколько заканчивается?
– Всегда по-разному. Никогда не угадаешь.
– Время окончания смены?! – в голосе Ады прорезались командирские нотки.
Шаржуков сразу вспомнил своего начальника военного училища и четко отрапортовал на выдохе:
– Девятнадцать ноль-ноль.
– Отлично! Я назначаю тебе свидание в «Хоттабыче» в двадцать один ноль-ноль по Гринвичу… Встретимся через четыре дня, в субботу, если ничего не случится. – Забираясь в салон такси, она продолжила: – Не забудь побриться. Форма одежды произвольная. Костюмы и галстуки приветствуются. До встречи!
Дверца захлопнулась. Лифтер проводил взглядом удаляющуюся машину и мечтательно произнес: «Уже считаю дни. Нет, часы! Может, пришла пора привести свою жизнь в порядок?»
Шаржуков встретил Бормотова в раздевалке. Тот копался в личном шкафчике, тихо ругаясь себе под нос.
Олегу одному идти на свидание с поэтессой не хотелось. Оробел. Одно дело встречаться с клиенткой, другое… Бормотов вытаскивал из личного шкафчика разноцветные химшашки, рассовывая их по карманам разгрузки. По бокам на поясе висели два дополнительных подсумка. Похоже, он в одиночку собирался дать бой всем мутантам.
– На войну собрался?
– А?! – Алексей отвлекся, и синий цилиндр с аэрозольным токсином вместо подсумка упал на пол и закатился под шкафчик. Лифтер, встав на четвереньки, пытался нашарить его на ощупь.
– Куда собрался, спрашиваю?
– Да, блин, на Нижней Масловке облава. Гребнистые шестиноги взбесились, кабели погрызли. Электрики требуют подкрепления. Говорят, сами не справятся. Михалыч меня от отдела отрядил. Хочет, чтобы меня, бедненького, сожрали. – Он вытащил баллон и встал с корячек. – Расплодились, паразиты. Совсем озверели.
Поодиночке шестиногие ящерицы не представляли опасности. Но изредка, когда они сбивались в стаи, то жрали все и всех. Чем больше они это делали, тем разъяреннее становились. В таком состоянии что-то в голове у них переклинивало, и мутанты начинали глодать кабели, обрезиненные распределительные щитки – короче, все, что попадется на их пути.
Ученые называли это состояние «голодным бешенством». Каэсэсовцы – «внеочередным вызовом на локализацию». Даже самые маленькие и трусливые шестиноги представляют опасность во время такого бешенства. На усиление выделяли сотрудников со всех отделов Службы: «с бору по сосенке» и никому не обидно.
– В этот раз очередь Андрея Гаравского, а этот старый хрыч Михалыч меня заткнул, говорит, что мне там самое место. А сам…
Шаржуков не стал дожидаться, когда Леша озвучит очередной смачный эпитет в адрес начальника отдела. Это было вполне в его духе.
– Подгребай в «Хоттабыч» в субботу к шести. У меня там встреча назначена. Посидим втроем. Вина выпьем.
– Чего выпьем? – Алексей перестал проверять амуницию. На его памяти они еще ни разу не пили вино во вменяемом состоянии. – С кем посидим?
Шаржуков замялся, подбирая нужные слова. От объяснений его спас зычный бас из коридора:
– Где Бормотов? Опять его одного ждать приходится!
– Лечу-у-у! – Леха рванул из раздевалки, на прощание хлопнув друга по плечу. – Ничего не обещаю, но буду. В конце смены встретимся в комнате отдыха. Если задержусь, дождись меня.
У Олега в кармане разгрузки коротко звякнул коммуникатор. Причиной сигнала стала эсэмэска от Ады:
«Приветик! Звонить не стала. Вдруг отвлеку от службы в самый неподходящий момент. Надеюсь, что у тебя все в порядке. Встречаемся в «Хоттабыче», не забыл?!» В конце последней строчки стоял смайлик.
Каэсэсовец улыбнулся, протер экранчик коммуникатора о рукав комбинезона. Он покосился в сторону открытой двери и начал набивать ответ:
«Здравствуй! Такое забыть невозможно!»
Никто из них не решался позвонить первым. Оба предпочитали обмениваться эсэмэсками, приберегая слова для личной встречи. Олег банально робел, а вот какие завихрения происходили в симпатичной головке служительницы муз, этого она и сама не смогла бы толком объяснить. Наверное, боялась спугнуть удачу своим всесокрушающим напором. Действовать нахрапом поэтессу отучили предыдущие неудачные романы. Слишком бурные и более короткие, чем ей хотелось бы…
Глава 8
Группа патрульных и каэсэсовцев ходко шла по тоннелю. Через пятиминутные интервалы пол под ногами начинал мелко вибрировать. Они двигались параллельно ветке метро. Люди были отделены от метрополитена сплошной глухой стеной, которая надежно отгораживала подземку от городских катакомб. Но, видимо, не так надежно, как хотелось бы в это верить. Бетонщики и каменщики из солнечного Таджикистана поклялись на Коране, что ни одна тварь не просочится из подземелий на станцию. Гореть им в аду! Клятвопреступники. Строительное начальство тоже при делах, на всем экономят. Не могли нормальных работяг нанять. Хотя кто из городских по доброй воле согласится корячиться в подземельях? Их на галеры к веслам прикуй, все равно грести не будут.
За прошедшие сутки в Службу одновременно поступили сразу три жалобы. На «Тверской» в час пик по перрону, распугивая пассажиров, с задорным визгом промчался крупный самец панцирохвоста. Доблестных полицейских, пытавшихся его отловить и нейтрализовать электрошоковыми дубинками, тварь загнала в стеклянную будку в центре перрона. После этого мутант в гордом одиночестве нарезал круги вокруг стекляшки стражей порядка, будто акула вокруг жертвы.
Тварь охаживала себя по бокам трескучим хвостом в предвкушении схватки с двуногими. В желтых узких глазах панцирохвоста – острота и вызов. В широко распахнутых глазах полицейских бился тихий животный ужас.
Стражи порядка тихо сидели, затаившись за толстым бронестеклом. Один из них, прижавшись лицом к стеклу и расплющив нос наподобие свиного пятачка, пытался загипнотизировать мутанта. И кажется, у него это почти получилось. Панцирохвост ушел, спрыгнув на рельсы, когда ему надоело ждать достойного противника. Мутант гордой трусцой пробежал между рельсами и скрылся в исполинской глотке тоннеля.
На станции «Маяковская» обошлось без публичного унижения полицейских. С потолка на пути шмякнулся электроскат. Он точно угодил на контактный рельс. Сотрудники метро попытались обесточить проводку, но не успели. Плоская туша ската вызвала короткое замыкание. Поезда, оставшись без энергии, встали намертво. На перронах монотонно забубнили: «Граждане пассажиры, пользуйтесь наземным транспортом. Приносим извинения за причиненные неудобства. Всем спасибо за понимание». И все в таком духе.