Поджигатель
Шрифт:
Зак позвонил, когда Нэд был в лифте.
— Чего спешишь? Я ещё не на улице даже.
— Время жмет. Как непризнанный гений?
— Весь наш. В пятницу везу. Ты своего эскулапа обработал?
— Эскулапшу, Нэд, — в трубке довольно заржали. — Всё будет пучком, клиент не пикнет. Подруливай прямо сейчас, папик хочет нас видеть.
— Еду.
Дверца машины хлопает, надо менять. Вот с этого гонорара и поменяем.
Папик уже сидел в гостиной у Зака. Развалился на диване и лениво потягивал коктейль. Хозяин жизни, блин. Стреляли
— Здравствуйте, сэр. Рад сообщить вам, что всё будет готово к пятнице.
Поморщился недовольно. Жирная свинья.
— Раньше никак нельзя? У меня слушание в субботу.
— Пятница раньше субботы, сэр. Не волнуйтесь, ничего не сорвётся.
— Что вы задумали-то?
— Пожар, сэр. Гараж выгорит дотла необычайно быстро. А в нём — накачанный снотворным клиент.
— Всё сгорит так быстро, — вмешался Зак, размахивая сигарой, — что легавые лажанутся со временем поджога.
— Я понял, — важно кивнул папик, — у вас будет заготовлено алиби. Отлично. Я рад, что доверился профессионалам, — поставил бокал на стол, сыто рыгнул и наконец отсчитал аванс.
Дверцу поменять завтра же.
Мотор урчал почти неслышно. Высотки центра, полоса «спального района»… Анрио Лежье откинулся на спинку мягкого сиденья и устало прикрыл глаза. Три дня до пятницы вымотали нервы хлеще, чем месяц до конференции. Последний шанс. Получить грант, продолжить работу, доказать свою правоту.
— Мы сейчас будем, — негромко сказал мистер Смит, — все готово?
Конечно, готово, что за вопрос… пальцы скользнули по сумке с баллончиками, Лежье открыл глаза — и увидел, как Смит прячет телефон. Значит, спрашивал не его.
Дорога свернула под высокие сосны. Здесь жили те, кто уверенно перешагнул верхнюю планку «среднего класса». Просторные участки, нарядные коттеджи. Теннисные корты, лужайки для гольфа, бассейны. Совсем недавно Лежье подумал бы о том, что истинная элита общества — интеллектуальная элита — тоже заслуживает таких условий. Теперь же привычное глухое недовольство пропиталось новой горечью: слишком большая часть «интеллектуальной элиты» оказалась на поверку твердолобыми дубами, мыслящими в рамках школьных учебников. Те же, кого провинциальный профессор всю жизнь считал прихлебателями на теле общества, проявили и понимание, и широту взглядов, и готовность подпитать котел научных исследований единственным, увы, реальным топливом — деньгами.
Возможно, в конечном счете мир устроен более справедливо, чем привык полагать он, Лежье?
— Приехали, — Смит заглушил мотор и улыбнулся. — Как настроение, профессор, боевое? Уверен, все пройдет прекрасно.
— Спасибо, — ответная улыбка, кажется, вышла кривая: да, наверняка все пройдет прекрасно, но…
Анрио Лежье нервничал, как юнец перед первым свиданием.
— Мишель Дюбуа, мой компаньон.
— Доброго здоровьичка, проф. Полигон готов, — махнул широким жестом на распахнутую дверь гаража.
— Но… как же?..
— Не беспокойтесь, господин Лежье, — слегка насмешливо объяснил Смит, — заново отделать гараж — невелики траты. Зато безопасно, — хлопнул ладонью по металлу внешней
Внутренности гаража настолько не соответствовали представлениям Лежье о жизни бизнесменов, что он не сумел сдержать удивления. Старый продавленный диван, сломанные стулья, какие-то неопознаваемые обломки, канистры, гору тряпья в углу венчает стоптанный ботинок…
— Два дня хлам стаскивали, — хохотнул Дюбуа. — Жечь, так с размахом, верно, проф?
Смит взглянул на часы:
— Приступайте, профессор. Мишель считает, что даже с бензином на выгорание всей этой свалки понадобится не меньше трех часов. Я обещал, что вы его удивите.
— С бензином? — только теперь Лежье обратил внимание на едкую вонь. — В таком случае, господа, рекомендую отойти подальше. Полыхнет так, что стоять рядом будет небезопасно.
Прикинул кубатуру, объем горючих материалов. Зря волновался, и уж совсем зря боялся, что не хватит жалких остатков модифицированного кислорода. Привез с собой два новых баллончика, оставив в лаборатории последний, почти наполовину использованный. Волновался, что следующую партию сможет заказать не раньше, чем погасит кредит за эти, а денег нет. Ничего, деньги скоро появятся, а баллончика здесь и одного много будет.
Ну что ж, удивлять так удивлять. С размахом, как выражается развязный господин Дюбуа. Главное, самому отскочить успеть.
Полыхнуло и правда знатно. Пламя занялось охотно и жарко, затрещали, разбрасывая искры, колченогие стулья, окутался огненной пеленой диван, пластиковые канистры поплыли от жара, исходя вонючим черным дымом. Даже воздух, казалось, дрожит, не выдерживая огненного шторма.
Лежье попятился, наткнулся на Дюбуа. Вздрогнул:
— Простите…
Дюбуа не заметил: стоял, заслонив лицо ладонью, и вдохновенно ругался, наворачивая обороты, приличествующие разве что портовым грузчикам.
— Пять минут, — негромко сказал Смит. — Возгорание полное. Кстати, профессор, мне кажется, или правда краска на металле пузырями пошла?
Лежье не смог ответить, только сглотнул судорожно. Он не смог бы сейчас определить то чувство, что переполняет его: ужас, восторг, ошеломление? Но поверх всех чувств билось громко и торжественно, перекрывая рев пожара: я был прав, прав, прав!
— Вы гений, проф! — Зак, болван, даже в роли солидного инвестора господина Дюбуа не может избавиться от вульгарных словечек. Хорошо, что умник не замечает таких очевидных вещей: не от мира сего, как и положено гению.
— Профессор, я вас поздравляю. Это… впечатляет.
Приосанился. Забыл уже, как утром сидел пришибленный. Теперь он снова знает себе цену, и цена эта высока.
Умник. Какие же они все предсказуемые.
Подбавить конфеток:
— Более чем впечатляет. Я рад, профессор, что именно мы первыми оценили перспективы вашего открытия. Думаю, вопрос финансирования можно считать решённым, верно, господин Дюбуа?
— Однозначно! Проф, вы, это, только скажите, сколько вам надо и когда, я мигом подгоню!