Поединок чести
Шрифт:
— Матьё де Меренге, — сразу представился он и тут же принялся восхвалять красоту Софии.
Однако девушка не собиралась поднимать свое покрывало. Она чувствовала себя неуютно, чем вызвала расположение графини.
Женевьева же, напротив, держалась не так скованно и даже предпочла общаться с темноволосым рыцарем, а не с графом, за что Леонора сделала бы выговор любой другой воспитаннице как за невежливое поведение. Попросту игнорируя лестные высказывания графа и его попытки положить на ее тарелку лучшие куски мяса, она очень живо заговорила с рыцарем:
— Фламберт! Вот отец обрадуется, узнав, что граф пригласил тебя к своему столу! Как такое могло случиться? Наверняка ты отличился. —
Так вот почему… Графиня задумалась, что могло означать то, что ее супруг усадил слева от себя жительницу Франконии, а рядом с ней своего лучшего рыцаря, в то время как избрал альбигойку своей дамой, а сидеть подле нее пригласил ее брата. Несомненно, в данный момент у Женевьевы было больше, чем у других девушек, шансов стать его следующей фавориткой.
Однако во время ужина Леонора с усмешкой заметила, что Раймунд совершил роковую ошибку. Если София хоть и вежливо, но односложно отвечала на заигрывания Матьё де Меренге, Женевьева вовсе не удостаивала графа внимания. Одна из девушек нервно двигала еду по тарелке и чувствовала себя заметно неуютно на открытом для всеобщего обозрения месте за столом, другая крутила носом при виде лучших кусков мяса, которые граф подкладывал ей, и в конце концов попросила слугу принести ей тарелку каши и воды. Она стала уплетать скудную пищу, подвергая при этом брата тщательному допросу.
— Ты все еще не принимал участия в рыцарских упражнениях? Почему? В чем же ты преуспел? В состязании в игре на лютне? Ты сочинял стихи? Фламберт, это полный вздор, это…
Похоже, Фламберту де Монтальбану также не лез кусок в горло. Причем до появления сестры он с большим удовольствием налегал на еду и занимал сидящую рядом даму подобающим учтивым разговором. Графиня решила вмешаться.
— Это то, чему учат юных рыцарей при этом дворе, Женевьева, — строго произнесла она. — Учтивое поведение, вежливые манеры, искусство развлекать даму. Я не хочу сказать, что это имеет такую же ценность, как и умение владеть мечом. Но ты также научишься это ценить, когда однажды тебя выдадут замуж за воспитанного подобающим образом рыцаря, а не за неотесанного грубияна!
Женевьева сверкнула глазами на графиню.
— Я никогда не выйду замуж, госпожа. Я стану Совершенной своей Церкви.
Леонора вздохнула.
— Ты и одета как монашка. Но я прошу тебя не делать этого впредь. Если у тебя нет подобающих платьев, то, ради бога, одолжи что-нибудь у других девочек. Пока ты пребываешь здесь, будешь вести себя соответствующим образом. Это «двор любви», не монастырь.
Женевьева подскочила.
— Если вам угодно, госпожа, я, конечно же, могу одеваться по-светски и играть на лютне. Но я не считаю правильным то, что Фламберт тратит на это время! Вас может заботить, умеют ли ваши рыцари рассыпаться в изысканных комплиментах. Но у нас речь идет о жизни и смерти! Монтальбан — ворота в Тулузу, ваш двор защищают наши стены. И Симон де Монфор захочет слушать не пение трубадуров, а крики людей в муках и треск костров. Вот поэтому, госпожа, мы отправляем к вам своих рыцарей. А относительно вас, господин… — Женевьева повернулась к смущенному графу, — …относительно вас я надеюсь, что вы пример для подражания не только в служении даме, но и в умении владеть пикой и мечом. В следующий раз, Фламберт, я бы хотела, чтобы ты мог похвастаться успехами в боевых упражнениях, а не в сочинении прекрасных стихов!
С горящими глазами девушка поднялась,
Фламберт чувствовал себя неловко и бормотал извинения, а у Софии замерло сердце. Вот это начало придворной жизни! Эта юная альбигойка поставила на место графа и графиню в присутствии всего двора! Наверняка она будет за это строго наказана. София даже подумать боялась, что сделал бы ее отец с таким дерзким подданным.
Однако граф пребывал в хорошем настроении. Он, смеясь, встал и поднял кубок за здравие сбежавшей Женевьевы.
— Вот так альбигойка, господа рыцари! Неудивительно, что преподобные отцы в Риме призывают идти крестовым походом на Окситанию. Они нам завидуют, поскольку наши женщины такие темпераментные! За женщин Тулузы! — Под рукоплескания мужчин он опустошил кубок.
Матьё де Меренге поднялся, чтобы произнести второй тост.
— Вы ведь слышали, господа! Я думаю, что завтра вы будете выезжать на поединок под знаком альбигойки Женевьевы! Она не должна нас стыдиться! За женщин Тулузы!
Меренге победоносно улыбнулся Софии, опустошая кубок, но та лишь снова залилась краской. Стеснительный Фламберт был ей гораздо приятней, чем этот самоуверенный смельчак. И ей было немного жаль графиню, которая хладнокровно выдержала суматоху, лишь ее тонкие губы выдавали, что в речи Раймунда она видела не дипломатическое разрешение напряженной ситуации, а выражение его вспыхнувшего восхищения Женевьевой. Ну, юной альбигойке еще придется выслушать выговор! София знала не так уж много о «дворах любви», но ей не требовались глубокие знания придворных обычаев, чтобы понять: что бы ни планировал граф в отношении Женевьевы, графиня все еще обладала здесь большим влиянием!
Глава 3
— Не упрямься, Герлин, на самом деле девчушка спасла ему жизнь! Если она не разыграла бы в нужный момент из себя даму сердца, Роланд вызвал бы его на поединок в тот же день и, несомненно, убил бы!
Рюдигер из Фалькенберга пытался как можно спокойнее говорить с сестрой, которая с чрезмерной вспыльчивостью отреагировала на его рассказ о турнире в Майнце. Рюдигер и Дитмар выпросили для себя небольшой отдых в Лоше, прежде чем отправиться по приказу короля в Булонь. Филипп Август собирал там свое войско для похода против Иоанна. Папа лишил английского короля его полномочий и отлучил от Церкви, и Филипп тут же заявил о готовности воплотить в жизнь желание духовенства. Разумеется, лелея надежду не только наконец победить Плантагенетов, но и обосновать собственные претензии на господство над Англией.
Для Дитмара это станет первым настоящим крестовым походом, и юный рыцарь был невероятно возбужден. Он как раз находился на тренировочной площадке со своим приемным отцом Флорисом, чтобы опробовать уловки, утонченные атаки и оборонные стратегии. А также, несомненно, для того, чтобы еще раз обыграть поединок с Рюдигером. Хоть Дитмар больше не чувствовал обиды, однако же его честь была задета. Он не думал, что дяде так легко удастся выбить его из седла.
Рюдигер же в этот момент в деталях рассказывал Герлин о Майнце и флирте Дитмара и Софии Орнемюнде.
— Но ведь, если бы не София, у Роланда вообще не было бы причины вызвать его на поединок! — в ярости заявила она. — Господи, Рюдигер, из всех милейших девушек Майнца и всего белого света почему это оказалась именно она? Разве ты не мог уследить за ним?
Рюдигер в знак извинения поднял руки.
— Кто бы мог подумать, Герлин? Маленькая жительница Франконии находилась в обществе графа Тулузы, я решил, что это его дочь. Да и как я мог помешать ему? Такие вещи происходят иногда. Юные рыцари влюбляются…