Поединок невидимок
Шрифт:
Правда, для человека, в которого недавно стреляли неизвестные, для человека, оставившего в одиночестве популярную телеведущую, Клим Владимирович занялся с самого утра странными на первый взгляд делами. Он вынырнул по эскалатору со станции «Белорусская-кольцевая», смешавшись со стаей прохожих, перебежал улицу на красный сигнал светофора, и вскоре уже входил в магазин «Белорусская обувь», что на Грузинском валу.
В торговом зале пахло выделанной кожей и обувным кремом. Покупателей было довольно много, особенно женщин из провинции, привлеченных сюда дешевизной. Скрипели, натягиваемые на широкие ступни
Клим явно не походил на типичного покупателя привокзального магазина. Одного взгляда, брошенного на его слегка потертые, но дорогие туфли, было достаточно, чтобы понять – обувь он покупает в других местах. Не задерживая взгляд на стеллажах, Бондарев сразу прошел к девушке, дежурившей «на зале».
– У вас возникли проблемы? – Она шагнула к нему с деланной улыбкой на слегка испорченном косметикой лице.
«Наверняка с недельку их дрессировали общаться с покупателями по какой-нибудь переводной американской брошюрке. Лексика выдает», – чисто машинально отметил Бондарев.
– Я могу вам помочь? – окончательно утвердила его в догадке девушка.
– Маленькая проблема, красавица. Где у вас человек, который сидит на телефоне? Уж не знаю, как он называется: администратор, товаровед или менеджер по продажам.
– У нас есть менеджер, но он на телефоне не сидит, он бегает, – растерянно заморгала глазами красавица.
– Хорошо. Локализуем задачу, – бывший разведчик сформулировал вопрос так, как если бы он допрашивал контуженного пленного. – Если я позвоню в городскую справочную службу и спрошу номер вашего магазина – что мне ответят? Только не называйте сам номер, – опередил ответ Клим, – покажите, где этот аппарат стоит, и того, кто по нему мне ответит.
– Вам сюда, – завороженно произнесла девушка и довела Клима до самого порога тесного кабинета.
Сомнений, что его правильно поняли, не оставалось. В кабинете наличествовали письменный стол, телефонный аппарат и крашеная блондинка с претензией на высшее образование.
– У меня дурацкий вопрос. В этом помещении пару лет тому назад располагался офис «Лукоса», того самого? – поинтересовался Бондарев.
– Нет, здесь всегда обувью торговали, – пергидрольная блондинка удивилась больше положенного. – Не вы первый об этом сегодня спрашиваете. А что такое? – В голосе послышались нотки страха, иметь какое-то отношение к «Лукосу» и одновременно заниматься бизнесом в сегодняшней России было не слишком комфортно.
– Раз не было, то и волноваться нечего. А звонила вам моя секретарша, я ей поручил узнать, но она затянула с исполнением. Ехал мимо, подумал: заскочу, сам разведаю. – Уже на пороге Клим обернулся: – У нее голос еще такой – зычный, грудной, как у телеведущей Белкиной. Она звонила?
– Точно, – подтвердила блондинка.
– Если еще раз позвонит, то не говорите ей, что я заходил. В нашей структуре, – Бондарев сделал многозначительную паузу, – плохой знак, если тебя начальник перепроверяет.
Следующим пунктом, куда направился Бондарев, был банк. Он толкнул плечом стеклянную дверь, миновал слегка ожиревшего, как тот партизан в далеком лесу, охранника. Охранник мельком смерил посетителя взглядом. Одежда и манеры не оставили у него сомнений в добропорядочности намерений Клима Владимировича.
Табличка, извещавшая, что именно тут находится отдел обслуживания платежей по банковским карточкам, красовалась на прозрачной двери. В большой комнате, даже не разграниченной перегородками, стояло несколько стильных столов. Сверкание никеля, матовое мерцание полированных столешниц, бестеневое, как в операционной, освещение и даже сам воздух, многократно профильтрованный кондиционерами, свидетельствовали, что финансовое заведение – солидное. Сотрудницы отдела были отобраны не столько по деловым качествам, сколько по экстерьеру, прямо как стюардессы на международном рейсе.
Клим присел в гостеприимно отодвинутое кресло, мило улыбнулся служащей в строгом, но все же нарядном костюме. Вопреки обыкновению, Бондарев выбрал для общения не самую красивую из всех присутствующих.
– Я пользуюсь пластиковой карточкой вашего банка.
На стол легли документы, но самой карточки среди них, естественно, не оказалось, в этот момент она покоилась в кармане Юрия Чудина, который шлялся одному ему известно где.
– У вас есть пожелания?
Служащая и Бондарев вновь обменялись улыбками.
– Мой восемнадцатилетний сын, – проговорил бездетный Бондарев, – безответственный балбес, без спросу прихватил мою кредитку, код он знает. Боюсь, наделает глупостей.
– Желаете заблокировать счет? Или заявить о пропаже?
Бондарев покачал головой:
– Отцовское сердце – не камень. Сам таким балбесом был. Ни то и ни другое. Никаких официальных заявлений. Я хотел бы отыскать его сам. Мне надо знать, снимал ли он деньги за последние сутки, и если да, то где именно?
Служащая помялась, вообще-то такая услуга не входила в договор обслуживания клиента – он мог узнать передвижение средств по своей карточке, но не места, в которых снимались деньги. Но на девушку смотрели честные глаза озабоченного родителя. Наманикюренные пальцы защелкали по клавишам, на мониторе поползли столбики цифр.
– Вы зря плохо думаете о сыне. Ни цента с вашей карточки не снято. Он ей не пользовался.
На стол легла визитная карточка и безделушка – дорогая губная помада.
– Пробивайте по компьютеру дважды в день. Как только мой балбес засветится, перезвоните мне.
– Не надо подарков, – служащая покосилась на коллег и отодвинула помаду.
– Понимаю, не положено. Если можно, дайте мне номер своего личного мобильника. Я буду названивать. А потом как-нибудь посидим вместе в ресторане, – прозвучало многообещающе.
С визиткой служащей в руке Клим Владимирович тут же в банке подошел к окошечку и внес на счет ее мобильного телефона тысячу рублей. Вроде бы и не взятка, но понятно от кого, и вернуть эти деньги она не сумеет.
«Чудеса. Все сходится, все мне врут, – подумал Бондарев. – И про пятницу, и про офис. И деньги, оказывается, у Чудина есть – во всяком случае, на сигареты. Теперь, если и Белкиной у меня дома не окажется, я потеряю веру в человечество».
Так и есть, телеведущая из дома исчезла, оставив странную записку: