Поединок. Выпуск 16
Шрифт:
— Да брось ты, друг! Какие сапоги? — затормошил его подсевший к нему Максимов. — Я тебе свои подарю, тоже новые. У меня с собой резиновые есть… Как же это ты, пехота, а?
— И сам не пойму… Вроде на кочку прыгал, а под низом вода оказалась… Ох и холоднющая, бр-р-р! — затряс головой Федоров. — До сих пор отойти не могу…
— Тебе погреться бы надо, — с участием произнес механик-водитель. — Давай вылазь наверх! Подсадите его, ребята! — засуетился он. — Сейчас двигатель запущу, ты у меня на решетках вентиляторов вмиг отойдешь! И согреешься
Олег привалился к спинке скамейки и сидел молча и безучастно. До него только сейчас начинало доходить, чем все могло кончиться. Наступила нервная разрядки, и он никак не мог унять противную дрожь в руках.
В экспедицию за спасительным бревном Волков решил пойти сам, взяв с собой только Максимова.
Шли осторожно. Впереди Олег, ощупывая ногой обманчивую толщу ягеля. За ним, ступая след в след, механик-водитель. Для страховки они обвязались концами парашютной стропы.
Прокладывая дорогу, Волков старался избегать сочно-зеленых участков мха — под ними чаще всего могли оказаться «окна».
Кое-где на кочках, словно капельки крови, рдела прошлогодняя клюква — тугая и сочная. Олег иногда нагибался, набирал в пригоршню ягоды, и они лопались у него на зубах холодными кислыми пузырьками.
Болоту, казалось, не будет конца — шли почти два часа. Но вот, наконец, зыбун кончился и путники выбрались на влажный желтоватый песок, густо устланный облетевшими иголками хвои. Толстые стволы сосен, подсвеченные лучами заходящего солнца, отливали медью. Кроны их тревожно и протяжно вздыхали под порывами ветра. Где-то совсем рядом деловито постукивал дятел.
Олег присел на поваленный ствол сухары, с трудом стащил прикипевшие к ногам сапоги, размотал портянки.
— Садись, «танкист», малость передохнем, перекурим, — пригласил он Максимова.
Тот опустился рядом, достал из кармана комбинезона замасленную пачку «Примы», протянул Олегу:
— Угощайтесь, товарищ прапорщик. «Земляцкие» — мать недавно посылку прислала. Мы под Курском живем, райцентр Солнцево. Может, слышали?
— Нет, не приходилось.
— А вы сами откуда родом, товарищ прапорщик? — поинтересовался Максимов.
— Можно сказать, местный. Есть такой город в Свердловской области — Ирбит. Не слышал?
— Ирбит знаю, там завод мотоциклетный. У нас с батей тоже «Урал» есть. Отличная машина, особенно для сельской местности.
— Как раз на мотоциклетном я до армии и работал. Двигатели на конвейере собирал, — пояснил Олег.
Некоторое время они молчали, вглядываясь туда, где приземистым грязно-зеленым жуком виднелась «гэтээска».
— Ну что, служба? Подъем? — первым нарушил молчание Волков. — Пока еще светло, пойдем пошукаем ту квартальную визиру, где зимник проходил. А сосенку спилим на обратном пути, это недолго.
Он туго навернул портянки и, натягивая свои видавшие виды «болотоходы», предупредил сержанта:
— Пилу пока здесь оставь — не нужна будет. А автомат наизготовку возьми, мало ли что… Я впереди пойду, а ты отстань метров на семь.
— Есть! — посерьезнел водитель и перекинул через плечо ремень автомата.
Через несколько минут ходьбы они наткнулись на довольно глубокую, поросшую рыжей осокою, колею.
— Солидная техника тут ходила! Наверное, «гэтэтэ» [5] , — негромко сказал сержант.
— Нет, не похоже. Скорее всего «Ураганы» плети возили. Колею-то они набили еще по снегу, — видишь, отпечатков протектора нигде нет…
Чтобы убедиться в правильности своего предположения, Волков сделал еще несколько шагов, внимательно осматривая колею, время от времени пригибаясь и раздвигая руками сухую осоку.
Неожиданно он заметил в траве окурок.
Это была тонкая «байкалинка» из того сорта дешевых папирос, которые в народе метко прозвали «гвоздиками».
Олег присел на корточки, поднял окурок и присвистнул от удивления.
— Что там такое? — поинтересовался Максимов, подходя ближе.
— Да вот, окурочек. И что интересно — бросили его часов десять-двенадцать назад, не больше.
— Может, охотник какой? — предположил механик-водитель. — А почему это вы решили, что окурок брошен недавно?
— Ничего хитрого. Дождя сегодня не было?
— Нет.
— Посмотри, какая гильза набухшая, а табак и вовсе раскис. Земля и трава вокруг совсем сухие… Какой вывод?
— Значит, роса?
— Верно. Только роса утром бывает, а сейчас дело к вечеру. Давай-ка другие следы поищем…
Через несколько шагов они наткнулись на заболоченную низинку. Плотный черный ил хорошо сохранил две пары следов — одну от кирзачей, примерно сорок второго размера; вторую — размера на три побольше, с характерной елочкой литых резиновых сапог.
— Двое шли. Наверное, охотники… — покусывая сухую былинку, предположил сержант. — Или геологи какие.
— Возможно, Серега, — согласился Волков, — возможно, и охотники. Надо уточнить в колонии, какие папиросы могли быть у бежавшего. Тогда и поймем — охотники тут ходили или Рыбаков путешествовал. Связь нужна!.. Я по карте прикидывал — в семидесяти километрах отсюда деревушка есть. Глухарной называется. Так что, механик, придется нам катить по этим следам до самой деревни. Только там все уточнить можно.
— Правильно, товарищ прапорщик, — поддержал его Максимов, — если это охотники или геологи, то чего им от нас прятаться? Может, еще и подвезти попросят, по пути ведь… Да и горючкой в деревне, может, разживемся.
— Все, возвращаемся, — решил Волков. — Поторапливаться надо — с бревном-то по болоту мы не идти, а ползти будем…
…Было уже далеко за полночь, когда, наконец, удалось вызволить транспортер из бочажины.
Ревя двигателями и распугивая светом фар обитателей тайги, облепленная грязью «гэтээска» ходко катила по просеке, с маху перелетая бесконечные лужи и болотины.