Поединок
Шрифт:
Человек от Грюнке прибыл скоро. Передал Ткаченко изрядную сумму денег и получил нужную фотографию. А через полгода снова прибыл посланец. С деньгами привез и инструкции. Предлагалось установить наблюдение за Виктором и раз в два месяца письмом на Москву «до востребования» сообщать, чем мальчик увлекается, как идут занятия. Так за границей узнали, что Козырев отличный футболист и баскетболист, и стали натаскивать по этим видам спорта его двойника.
В сентябре 1951 года Ткаченко снова встретился с Грюнке. Сидели за бутылкой коньяка.
— Не для этого готовил Альберта. Ладно. Обсуждать не будем. Видно, будет у вас, Приходько, новое начальство. Выполняйте их волю, как мою. Слушайте задачу...
План убийства Виктора Козырева и замены его Альбертом Креббом Ткаченко выслушал со страхом. Но отступать было некуда.
41
Обманутый и обворованный
Мучительно тягостно укладывалось в сознании Олега Козырева все то, что произошло. Вчера, перед сном, в камеру вошел тот, в штатском, что рассказал его, Козырева, судьбу. Зашел с пожелтевшей фотографией. На ней молодая симпатичная женщина и военный летчик. Между взрослыми — двое ребят, не отличишь друг от друга.
— Вот вы с Виктором, — указал чекист на мальчиков. — Это ваши отец и мать.
Раннего детства Козырев не помнил. Только конец войны. Жили они с мамой Гретой на окраине Берлина. Отец с войны не вернулся. Мама говорила, что он был крупным начальником в гестапо, хотел русским людям добра, а партизаны его убили.
Сразу после окончания войны вернулся в Берлин мамин брат дядя Отто Грюнке. Он не раз наведывался к ним и раньше. Дядя очень хорошо говорил по-русски и был рад, что этот язык так здорово «освоил» Альберт.
Однажды, уложив Альберта спать, дядя с мамой очень долго о чем-то говорили. Утром у мамы были заплаканные глаза.
— Нам придется уехать в Америку, — сказала она. — На днях там умер наш старший брат и оставил нам хорошее наследство.
В Америке они поселились в Чикаго. Дядя Отто Грюнке со своей семьей жил неподалеку от них. Устроиться на хорошую работу маме не удавалось. Она часто плакала. Он как-то вытер ей ладошкой заплаканное лицо, погладил волосы и спросил:
— Мама, ну почему ты все плачешь и плачешь?
— Так, сынок. Папу часто вспоминаю.
Но мама Грета, наверное, говорила неправду. Только сейчас это понял Козырев. Он вспомнил один разговор. Мама и дядя Отто считали, что мальчик спит, и вели разговор вполголоса. Мама была раздражена:
— Зачем ты нас сюда привез? Лучше бы...
— Лучше бы болтаться на виселице? — перебил дядя.
— Нам это не грозило.
— Грозило мне.
— Я не вижу перспективы. Я скоро забуду свою профессию.
— Не забудешь. Здесь много русских эмигрантов. И Альберт превосходно говорит по-русски. Главное — практика.
— Зачем она мне? Разве я смогу найти работу по профессии? Вчера мне предложили в бар посудомойкой. Ты понимаешь?.. Посудомойкой!
— Что легко нажито, легко и уходит, — печально пошутил Грюнке.
— Не остри, Отто! Эта легкость обошлась Гансу петлей.
Мамы Греты вскоре не стало. Занятая мрачными мыслями, она слепо пошла через дорогу перед стаей бегущих машин. Сироту Альберта забрал к себе дядя Отто Грюнке. Трудно судить, относился ли Грюнке к нему по-родственному. Дядя работал в каком-то ведомстве, и часто пропадал на целые недели, даже месяцы.
Однажды, после очередной длительной командировки, вернулся растревоженный. Раньше он никогда не говорил о будущем, а в тот вечер, оставшись с Альбертом один на один, вдруг спросил:
— Альберт, какую ты хотел бы иметь профессию? Тебе, мальчик, уже тринадцать лет.
Он неуверенно пожал плечами.
— Знаешь, мой милый, мне бы хотелось, чтобы ты пошел по стопам своего отца и дяди.
— Стать военным? — сразу нашелся Альберт.
— Не совсем так, — поправил дядя Отто. — Да, я был военным. Но, в основном, моя служба, так сказать, служба человека-невидимки. Кстати, такая работа довольно прибыльна.
Этим разговор и ограничился. Месяцев через восемь они опять сидели вдвоем.
— Ты не забыл о нашей беседе? — спросил дядя Отто.
— Нет, не забыл. Я буду, как вы!
— Молодец. В твоих жилах течет кровь наших предков. Ты безукоризненно знаешь русский язык, а все остальные науки постигаются гораздо легче. В разведшколу тебя определят через год-два. А пока хорошо бы мастерски научиться играть в футбол и баскетбол.
Вначале все шло хорошо. Отто Грюнке не мог нарадоваться успехам «племянника». Иногда он выезжал к Альберту в разведшколу, и они сидели до поздней ночи. Грюнке взволнованно говорил:
— Мы с тобой винтики в огромном сложном механизме. Но даже из-за винтика механизм может выйти из строя. Велика Россия. В лоб даже Гитлер не смог ее одолеть. Только умная и очень тонкая политическая игра винтиков-невидимок сможет нарушить ритм работы механизма Советов.
...Лежит Олег Козырев на нарах, смотрит на фото. Два очень похожих ребячьих лица. Военный и красивая женщина. Да, именно эта женщина не раз являлась ему во сне. Зубами скрипит Олег. Как его обманули!
Вместо эпилога
Над Степняковом золотилось полуденное солнце. Сверкал недавно выпавший снег, по-весеннему слезились сосульки. Трудно было поверить, что еще январь. А лазоревое небо, как говорят авиаторы, «миллион на миллион», принимало и принимало взлетающие самолеты.
Был обычный летный день. Стоя у окна, Степан Герасимович глядел на взлетно-посадочную полосу. Вот ее серого края коснулся приземляющийся истребитель и, гася скорость, побежал по бетонным плитам. На душе стало горько, что не дожил до этого дня Леонид Шевцов.