Поезд до станции детство
Шрифт:
— Да, — кивнула Алина, — мы те самые дети, что так часто тогда бегали на это кладбище. И те трое были нашими друзьями.
— Вот оно что? — дядя Федор теперь внимательнее стал рассматривать молодых людей. — Нет. Не признал бы, — он улыбнулся. — Повзрослели вы, изменились. Да и подзабыл я вас тогдашних уже. Много времени прошло. Помню только одного, чернявого такого — цыганенка, уж больно песни он красиво пел… Кажется, он как раз и пропал, если мне не изменяет память?
— Да, — грустно промолвила Алина, — он и еще двое, — далее она вкратце рассказала ему о способностях Ивана. Как назначил он встречу всем ровно через пятнадцать лет, как выбор их пал на санаторий «Чародейка», про Зинаиду Сидоровну… Несмотря на краткость, она
— Дык, я бы с радостью, но что же я могу? — дядя Федор развел руками. — Знаю-то я не больше вашего. Тогда мне много вопросов задавали, ответов на которые и вовсе не было. Тогда я вообще ничего не понимал, как такое могло случиться, что трое ребятишек пропали бесследно. Теперь, после вашего рассказа, стало понятно, что дело темное, и замешана тут чертовщина какая-то. Злая сила утащила их, но зачем? Вот вопрос…
— Дядя Федор, вы ведь местный житель? — подал голос Иван.
— Родился я в том поселке. Дом у меня по сей день есть, на самой окраине. Только сейчас я больше времени провожу у дочки в Москве, чем дома.
— А не можете ли вы нам что-нибудь рассказать о таинственном исчезновении молодой девушки несколько сот лет назад? — поспешил продолжить расспрос Иван, пока дядя Федор опять не пустился в описание своего внука. — Знаете ту историю?
— У нас ее все знают, — кивнул старик. — Только вот рассказывать-то нечего. Никаких подробностей нет. Случилось дело ночью, свидетелей не было. А почему она вас интересует?
— Понимаете, есть у нас предположение, что та история как-то связана с исчезновением наших друзей, — и Иван рассказал ему, как им стало известно об исчезновении девушки. — Вот мы и считаем, что баба Марфа тогда не зря нам ее рассказала.
— Так это она, злодейка, погнала вас на кладбище? — в изумлении всплеснул руками дядя Федор. — Видать, совсем из ума выжила старуха. Прости меня, Господи, — возвел он глаза к небу, — о покойниках плохо не говорят. Но как тут удержаться? Ведь не могла же не догадываться, что заинтересуетесь вы, что попретесь туда. Вообще, надо сказать, суровая она была бабка. Я ее всегда побаивался. Видать, жизнь такой ее сделала. Тайна страшная у нее была. Теперь можно и рассказать, наверное. Поскольку, умерла эта тайна вместе с ней. А тогда она под страхом смерти взяла с меня слово, что молчать буду, никому не скажу, — дядя Федор замолчал, размышляя, можно или нет сейчас, когда человека уже нет в живых, рассказывать его тайну? Все притихли в ожидании продолжения. После нескольких минут размышления, которые показались вечностью, дядя Федор махнул рукой, как бы сдаваясь на волю судьбы. — Проклят род их был, понимаете? — при этих словах Пана вздрогнула и сильно побледнела, вцепившись в руку Ивана. А дядя Федор продолжал, не замечая ее реакции: — Та молодка, что пропала, была дальней родственницей нашей Марфы, родной сестрой ее прапра- не знаю сколько бабки. Так вот, колдунья, что прокляла ее, прокляла и всю ее семью заодно. С того времени по женской линии через поколение молодые девушки, достигшие двадцатипятилетнего возраста, пропадали на том кладбище. Что странно, так это где бы они не находились, в положенное время ноги сами приносили их на кладбище, против воли, понимаете? — Пана уже дрожала всем телом как осиновый лист. Пальцы руки, вцепившейся в запястье Ивана, побелели от напряжения. Но дядя Федор, не замечая ничего вокруг, продолжал повествование: — Последней, кто пропала, была единственная дочка Марфы. Несчастная девушка… — он сокрушенно покачал головой. — Такая доля выпала. Замуж вышла, дочку родила, да через год мужа потеряла, злодейка болезнь скосила его. А еще через два года и сама сгинула. Марфа тогда сама воспитывала внучку. Но и у той доля не легче выдалась, хоть и не ее очередь была пропадать. Разбились они в автокатастрофе, Марфа рассказывала. И осталась старуха одна на всем белом свете. Вот так. Только, не зря говорят, что нет худа без добра. Проклятие на ней и закончилось. Умерла Марфа — умерло и проклятие.
— Да нет, не умерло, — прошептала Алина.
— Как так? — удивился дядя Федор, ненароком обратив внимание на дрожащую Пану. — Что с тобой, дочка? Напугал я тебя? Вон, трясется вся сидит. Сейчас водички налью, — он подскочил довольно проворно для своего возраста и засуетился, наливая воды из графина, стоящего на стеллаже. Пана, по-прежнему молча, взяла у него из рук стакан и большими глотками стала пить. Слышно было, как ее зубы постукивают о стеклянные края. — Не бойся. Много лет уже прошло. История та канула в Лету…
— Не канула… — опять сказала Алина. — Девушка эта, — она указала на Пану, — правнучка нашей бабы Марфы. И исходя из вашего повествования, именно ее черед пришел.
В повисшей в комнате тишине слова Алины прозвучали, как приговор. Дядя Федор приоткрыл рот, не в силах вымолвить ни слова. Иван похлопывал по руке, пытаясь успокоить находящуюся в полуобморочном состоянии Пану. Андрей с Виктором, проникшись тяжестью момента, сидели как пришибленные.
— Как же так? — наконец опомнился первым старик. — Как правнучка? Она же никогда не рассказывала… Ах, злодейка!.. — взгляд его в этот момент был полон страха. — Что же она наделала? Зачем она так?.. Я уже ничего не понимаю.
— Так, — произнес Иван, — теперь нужно как следует все обдумать, — он замолчал на мгновение и продолжил: — Тебе, — обратился он к Пане, — она строго настрого запретила приближаться к проклятому месту, утаив всю правду. Раз. Нам она рассказала ту историю в надежде, что мы пойдем на кладбище искать вход в старую его часть. Так? Что мы и сделали. В результате, неизвестно как, но наши друзья пропали. Три. Что же получается?
— А получается ерунда, — закончил Виктор. — В злобной голове старухи может и был какой-то алгоритм, только мы о нем никогда не узнаем.
— Правильно, алгоритм! — воскликнул Иван. — Как я сам не догадался? Баба Марфа знала что-то еще или, быть может, догадывалась о чем-то. Она не могла не знать, что, несмотря на запреты, Пана все равно придет на это место, и случится то, что должно случиться. Значит, запрещая ей даже думать об этом, она особенно не рассчитывала на положительный результат. Так-так… — Иван сжал голову обеими руками, усиленно думая. — Нет, ничего не приходит в голову. Опять информационный ступор. Кстати, — вдруг опомнился он, — вы сказали двадцать пять лет? — обратился он к дяде Федору. Тот лишь молча кивнул седой головой. — Тебе сколько лет? — спросил Иван у Паны.
— Скоро будет двадцать пять, — дрожащим голосом ответила та.
— Как скоро?
— Завтра, — с расширенными от ужаса глазами прошептала она.
Все застыли, как громом пораженные. «Вот и настал наш час! — подумал Андрей. — Надо же, как внезапно. Еще несколько минут назад мы ничего не знали. А сейчас нам нужно торопиться, чтобы успеть приготовиться к завтрашнему дню. Завтра! Почему-то я даже не сомневаюсь, что все произойдет именно завтра». В этот момент он опять почувствовал чье-то присутствие рядом. Словно кто-то хотел поддержать его, подбодрить в трудную минуту. Он взглянул на Алину и понял, что не одинок в своих ощущениях. Девушка выглядела растерянной и взволнованной.
— Значит, завтра? — обратился одновременно ко всем сразу и ни к кому Иван.
— Да, завтра, — ответил за всех Виктор. Вид у него был, как у героя, который готовится совершить самый главный подвиг в своей жизни.
— Завтра? — почти одновременно спросили Алина и Пана.
— Пришла пора действовать, — с видом великого полководца, дающего последние напутствия бойцам перед решающей битвой, ответил им Виктор. Он очень прямо сидел на своем стуле, взгляд был устремлен вдаль и горел каким-то диким желанием действовать.