Поезд дружбы
Шрифт:
– У меня есть выбор?
– Конечно. Выбор есть всегда. Далеко не все, только единицы способны сделать его правильно. Люди чаще ошибаются и тем самым значительно укорачивают себе жизнь. Так каков будет ваш ответ?
– Я согласен.
– Разумно! Сегодня вы проходите проверку вместе со всеми, завтра, когда поступят деньги, займетесь их выдачей. После чего я представлю вас, и мы вместе определимся со штатом подразделения. Замечу, что кто-то из нынешних бойцов может не пройти проверку. Отпустить их мы не имеем права. А посему ликвидацией должны будете заняться лично вы. За пределами лагеря. Я предпочел бы, чтобы все прошли проверку, но держать абы кого не имею права. Я ясно изъясняюсь?
– Так точно! – ответил Лютый, мгновенно утерявший все
– Да!
– Значит, сотне все же решено выплатить вознаграждение?
В разговор вступил Микович:
– Благодаря господину Глинешу, Лютый, я пошел на этот шаг.
Поляк добавил:
– Все бойцы, вернувшиеся из-под Зареченска, получат пятьдесят процентов обещанного вознаграждения. Почему так? Объясню. Другая половина пойдет на лечение раненых, выплату компенсаций семьям погибших и оказавшихся в плену. Это справедливо. Сколько человек из вашей сотни захвачены сепаратистами?
– Таких данных у меня нет. Но думаю, если кто-то и оказался в плену, то совсем скоро мы о них узнаем. Господин Глинеш, разрешите мне поговорить с господином Миковичем наедине?
– Пожалуйста. – Глинеш отошел в сторону и стал смотреть, как похоронная команда укладывает труп Скарабы на плащ-палатку.
Он глядел на это совершенно безразлично, словно бойцы отряда собирались хоронить не человека, а собаку, которую пришлось умертвить из-за того, что у нее от старости отказали лапы. Впрочем, бандита Богдана Скарабу можно было бы назвать человеком лишь условно. Он давно превратился в кровожадного, дикого зверя.
– И что ты хотел? – спросил Микович.
– Я понимаю, с чем связано мое смещение, и принимаю его. Как говорится, получил, что заслужил, хотя моей вины в провале общей операции в Зареченске не было. А если и была, то в незначительной степени. Назначение нового командира объяснимо и обоснованно. Я готов служить стране в любой должности, даже рядовым.
– Похвально, – заявил Микович и усмехнулся. – Но ты ведь не для этого завел разговор. Я тебя хорошо знаю. Говори, что хотел.
– Вы правы, незачем терять время. Я хотел узнать о своем вознаграждении, коли уж вами принято решение об оплате работы сотни. Само собой, ни о каких премиальных и речи быть не может, но пятьдесят процентов от суммы, обещанной лично мне, вы заплатите?
– Пятьдесят тысяч долларов? Нет, Лютый, ты получишь ровно столько, сколько и остальные бойцы.
– Но ведь у нас был договор!
– Ты хочешь, чтобы я подключил к нашему разговору господина Глинеша?
– Не надо, я все понял.
– А понял, Влас, так ступай и выполняй распоряжение начальника.
Лютый отправился к боевикам, злой от унижения, от бессилия, невозможности что-либо изменить. Оказывается, его могущество, в которое он уверовал, ничего не стоило. Появился какой-то поляк, и все. Сотник стал одним из бандитов.
Ему пришлось прибраться в отсеке. Давно он не брал в руки тряпку, все больше оружие, но с этим поляком шутки плохи. Вон как обошелся со Скарабой. Пуля в сердце – и все разговоры. Ни суда тебе, ни приговора, ни адвокатов. Этот Глинеш, служивший в какой-то специальной структуре НАТО, реально крут.
Ровно в назначенное время сотня, переименованная в спецотряд «Запад», прошла проверку на полосе препятствий, отстрелялась из автоматов и пулеметов, пробежала трехкилометровый марш. Мацей Глинеш внимательно смотрел за действиями боевиков. После завершения проверки он сразу же перевел в резерв пять человек, хотя они выполнили нормативы. Наверное, что-то все-таки не понравилось в них строгому поляку.
Впрочем, хорошо, что новый командир перевел бойцов в резерв, а не отчислил их из отряда. Пришлось бы тогда Лютому ликвидировать целую группу.
Глинеш молча осмотрел отсеки своих новых подчиненных. Он сказал об этом на вечерней поверке. Такое новшество было введено поляком, который явно тяготел к армейскому порядку.
– Я видел ваши норы, где вы проводите свободное время. В них чего только нет! Не хватает, пожалуй, лишь женского белья. Так, бойцы, не пойдет. После отбоя выбросить из отсеков все лишнее. А чтобы вы не ломали над этим головы, я скажу, что в помещениях временного пребывания должны быть кровать, заправленная и выровненная, стол, стул, шкаф для формы, подставка для обуви и ее чистки. Стандартный коврик, пара бутылок минеральной воды в холодильнике и чистые занавески на вымытых окнах. Курение в помещении запрещено, так что ни сигарет, ни пепельниц в отсеках не должно быть. Сигареты держать в каптерке, дымить в курилке на улице. Особо предупреждаю: никакого спиртного! Если найду у кого бутылку или фляжку с водкой, спиртом, коньяком или самогоном, сразу же лишу части денежного довольствия. Телевизоры и радиоприемники убрать. В общей комнате отдыха будете смотреть новостные программы. Пока технику сдать в каптерку. Позже, когда получите увольнение, вывезете ее домой. О том, что вы теперь бойцы спецподразделения, никому ни слова. Включая самых близких людей, жен, родителей и так далее. В отряде вводится армейская дисциплина. Выход с территории объекта только по разрешению, строго в определенном порядке. Самовольное оставление базы приравнивается к дезертирству. Неважно, сколько самовольщик будет отсутствовать, сутки или полчаса. Господин Лютый, который ранее командовал сотней, с этого момента мой заместитель. Вы обязаны исполнять его приказы, но только в мое отсутствие. Я лично определю новый распорядок дня, начало боевой подготовки. С некоторыми бойцами я успел сегодня побеседовать, с остальными разговор будет завтра. Вопросы?
Вперед вышел Безобраз:
– Вы упомянули о денежном довольствии. Нельзя ли поподробнее осветить данную тему?
– Вас интересует размер ежемесячного довольствия?
– Так точно!
– За сутки нахождения на базе рядовой будет получать по двадцать долларов, или двести гривен, на выбор. При нахождении в зоне боевого применения довольствие увеличивается в три раза. За успешное выполнение задания предусмотрены премиальные, размер которых зависит от сложности приказа, но не менее пятисот долларов. За каждого уничтоженного сепаратиста вы будете получать по сто гривен. Подтверждение уничтожения террористов обязательно. Это показания не менее двух бойцов отделения, с составом которых мы определимся уже завтра. Командирам отделений установлено довольствие в полтора раза выше, чем рядовым. Заместитель будет получать в два раза больше. Плюс, естественно, полное содержание. На досуге посчитайте, сколько составит ваш оклад в той или иной ситуации. Сразу отмечу, что на базе долго сидеть нам никто не позволит, а посему рассчитывайте оклады, исходя из условий боевого применения и ваших собственных возможностей. У меня все. Завтра с подъема физическая зарядка и мероприятия, предусмотренные прежним расписанием боевой подготовки. От занятий освобождаются лица, которых я буду вызывать для беседы. Руководство занятиями осуществляет Лютый. Еще вопросы есть?
– Как часто можно рассчитывать на увольнения? – задал вопрос какой-то боевик.
– Не так часто, как вам хотелось бы. Данный вопрос будет решаться персонально.
Глинеш объявил отряду отбой и прошел в свой отдельный, весьма просторный отсек, ранее являвшийся личными апартаментами владельца лагеря. Там он достал из сейфа «дипломат», открыл его. Внутри оказалась современная спутниковая радиостанция, работающая по принципу беспроводного телефона. Глинеш поднял трубку, набрал нужный номер.
Ему ответили по-английски:
– Поздновато ты, Мацей!
– Дела, господин Брэдли.
– Ну и как тебе местные волчата?
– Не скажу, чтобы я был в восторге от их профессиональной подготовки, но для того, что от них потребуется, эти ребята подходят.
– Хорошо. Ты поработай с ними.
– Конечно.
– Основной отряд будет сформирован до субботы, не ранее. Я уже отдал приказ на набор наемников, на днях должны объявиться кандидаты. Как только будет сформирован отряд и уточнена задача, получишь приказ и ты.