Поездка в Америку
Шрифт:
Анита спустилась вниз по лестнице и вышла из дома.
Под деревом на яркой зеленой траве задумчиво стояла птица размером чуть меньше московских голубей с ярко — оранжевым брюшком, крылья у нее были серого цвета, а голова темная. Анита остановилась, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть ее и разглядеть получше. Птица не обращала на Аниту никакого внимания — чуть пройдется, потом остановится, схватит какую — нибудь крошку с травы и побежит дальше, делая круг за кругом.
Прилетели еще две птицы, такого же цвета, только размером поменьше. Тоже закружили по траве в поисках еды,
«Какие они красивые, оказывается, и оранжевые птицы существуют! Этого я не знала», — думала Анита, глядя им вслед.
Рядом с бассейном стояло небольшое одноэтажное здание со стеклянной дверью, за которой виднелось несколько больших стиральных машин.
Надо было обойти его, чтобы через невысокие деревянные ворота попасть в огороженный бассейн.
Слева тянулась длинная улица, недалеко от бензоколонки стояло одноэтажное здание с широкими окнами. На деревянных столах кто — то расставил круглые плетеные корзины, полные яблок и помидоров.
«Хорошо, что магазин рядом, на обратном пути зайду», — подумала Анита.
По обе стороны улицы стояли одно — и двухэтажные дома из красного кирпича, перед ними ухоженные сады и много цветов — красные, белые, желтые. Отовсюду раздавалось пение птиц, кругом была тишина, улицы совершенно пусты, нигде ни одной души.
«Царство покоя, красоты и тишины», — подумала Анита. После шумной, огромной, почти безграничной Москвы этот небольшой город под названием Изли, с красивыми цветами, с красными и оранжевыми птицами, о существовании которых она еще вчера даже не догадывалась, показался ей раем.
С этой улицы, с этого райского покоя, с этих первых минут она полюбила Изли. Покой и тишина, царившие в воздухе, наполнили ее сердце, с этого дня они для нее навсегда будут связаны с этим городом.
Она остановилась возле одноэтажного кирпичного дома. Под деревом за деревянным забором паслись две лошади, стройные и крепкие. Они одновременно посмотрели на Аниту, но тут же отвернулись, сочная трава интересовала их гораздо больше.
«В Москве лошадей видела только по телевизору, а тут они рядом», — подумала Анита, не отрывая от животных восхищенного взгляда.
Пройдя немного вперед, она остановилась возле двухэтажного кирпичного дома. В ухоженном, красивом саду с высокими кустами из красных и желтых цветов двое чернокожих мальчиков лет пяти — шести гонялись друг за другом на больших красных детских машинах. Сталкиваясь друг с другом, они громко смеялись, разворачивались, направляли машины в разные стороны.
В это время из дома вышла молодая чернокожая женщина, что — то сказала, и дети как по команде спрыгнули с машин и побежали к большому белому автомобилю возле дома. Женщина заметила Аниту, улыбнулась ей, помахала рукой в знак приветствия, посадила детей в машину, села за руль и выехала на проезжую часть, мальчишки махали Аните руками, словно знакомой.
Машина с детьми скрылась из виду, а девушка стояла и смотрела на красивый дом с большими широкими окнами, на высокие клумбы цветов, на красные детские машины. Вдруг она вздрогнула, осознав, что увидела совсем другую Америку,
«Расизм? Где он, расизм? — удивилась Анита, — значит у чернокожих людей Америки есть такие красивые дома, такие дорогие машины, — подумала она, потрясенная этим открытием, словно Колумб при виде незнакомой земли. — Значит и в аэропорту Нью — Йорка огромное количество чернокожих людей работает не по причине расизма, а все по тому же, почему остальные люди ходят на работу?!»
«А как же тот молодой чернокожий мужчина, который искал еду в высоком мусорном контейнере?» — эту картину она видела десятки раз во многих московских газетах.
«Ну и где они, эти нищие? Кто живет в этих красивых кирпичных домах?!» — думала девушка, гуляя по тихой улице в тени высоких деревьев.
Увидеть собственными глазами, что в Америке нет того расизма, о котором столько раз читала в газетах, видела по телевизору, было большим потрясением для Аниты. То, что она знала из газет, сильно отличалось от того, что видели ее глаза, поэтому девушка долго не могла прийти в себя.
Она шла по улице и любовалась пестрыми цветами. Их здесь было столько же, сколько снега зимой в Москве, кругом стояла тишина, о существовании которой пару дней назад Анита даже не догадывалась.
Становилось жарко, намного жарче, чем утром. «Здесь еще лето, а в Москве скоро будет осень», — думала она, радуясь, что на какое — то время избавилась от холода.
Отойдя довольно далеко, Анита повернула обратно в сторону дома, но остановилась возле небольшого магазина и вошла внутрь.
В магазине было совершенно пусто, продавец, седой крупный мужчина, стоял за прилавком и разглядывал какие — то записи в толстой школьной тетради. Увидел Аниту, улыбнулся, поздоровался. Она удивилась такой встрече, хотя сама тоже улыбнулась в ответ. «В Москве никакой продавец тебе не улыбнется и, конечно, не поздоровается. Наоборот, иногда у них на лице можно прочесть недовольство, зачем, мол, пришла», — думала она.
Весь магазин состоял из одной большой комнаты, в плетеных корзинках лежали крупные помидоры, персики, яблоки и всякая зелень. На деревянных полках стояли банки с медом.
Анита обрадовалась всему, что увидела в магазине. Помидоры, фрукты, мед — это то, без чего она не могла жить. Она взяла всего понемногу, в том числе банку меда, заплатила и вышла из магазина.
Вернувшись домой, застала Инну за телефонным разговором, решила не отвлекать ее, надела купальник и пошла в бассейн.
Кругом было пусто, ни одной души ни в бассейне, ни на улице, только красные и оранжевые птицы летали вокруг.
Жара единолично хозяйничала на улице, она загнала всех в дома, лишь Аниту, познавшую долгие холодные и снежные московские месяцы, она не испугала. Анита плавала в теплой воде от одного конца маленького бассейна до другого под нежное пение красных и оранжевых птиц.
Хоть бассейн был в десятки раз меньше московского, куда она ходила по выходным, девушка была безгранично счастлива возможности поплавать.
Анита вздрогнула, когда незаметно подошел Адам.
— Мама сказала, пора ужинать.