Погибель серебряной пустоши
Шрифт:
Его сердце стучало всё сильнее, каждое биение отзывалось гулом в ушах. Он скинул с себя рюкзак, и его руки сами потянулись к мечу из тёмной стали – тому самому, который подарил ему отец. Вспоминая тепло рук Ферариса и то, как тот гордился сыном в тот день, Мельгаз почувствовал, как что-то рвется внутри. Лицо исказилось в маске боли и гнева, и он, не раздумывая, бросился к деревне.
Огонь плясал на крышах, дома трещали, а крики умирающих демонов заглушали все другие звуки. Пронзенный отчаянием, Мельгаз мчался по улицам, уже не узнавая свою родную деревню. В его сердце жила надежда, что его родители живы, что они смогли спастись
Добравшись до своего дома, он замер. Двери были выбиты, стены покрыты пятнами крови, и в воздухе стоял запах смерти. Мельгаз вошел внутрь, сердце бешено колотилось, а его руки дрожали, сжимая меч. Он медленно прошел по комнатам, но нигде не нашел ни отца, ни матери. И вот, открыв дверь в спальню родителей, он застыл на пороге.
Там, в полутьме, лежали два безжизненных тела. Ферарис, его отец, был убит, его тело искорежено, а меч рядом был сломан. Камилла, его мать, лежала рядом, её одежды были разорваны, и лицо матери выражало последний ужас.
Мельгаз рухнул на колени, не в силах поверить в увиденное. Его глаза наполнились слезами, а из горла вырвался крик боли и ярости. Он сжал меч так сильно, что его руки побелели. В голове не умещался тот факт, что его родители, самые дорогие ему люди, мертвы.
Он знал, кто стоял за этим – солдаты Повелителя демонов, убитые по наводке одного из гнусных аристократов. Их алчность и жажда власти забрали у него самое дорогое… Мельгаз чувствовал, как ненависть, черная и густая, поднимается внутри него, затмевая всё. Его магия тьмы рвалась наружу, и он дал ей волю, покрыв всё вокруг густым мраком.
– «Я отомщу… – прохрипел он сквозь стиснутые зубы, поднимаясь с колен. – За вас… за всех… Я уничтожу их всех!»
В этот момент Мельгаз принял свою судьбу. Больше не было сомнений. Он знал, что единственным способом восстановить справедливость будет сила. И эта сила теперь жила в нём, питаясь его гневом и болью…
1829 год. Мельгазон, 57-й Повелитель демонов, восседал на троне, который некогда принадлежал императору Пендрагона. Старинные стены зала отражали приглушенный свет магических факелов, отбрасывая тени, что словно шептались между собой. Он смотрел, как императорская семья, стоя на коленях перед ним, трепетала в ожидании своей участи. Их лица были бледными, как у покойников, но Мельгазон не видел перед собой этих слабых людей. Он видел воспоминания – те, что на долгие годы засели в его сердце.
Ему вспоминалась деревня, охваченная огнём, пылающая как эта империя, которую он сейчас разрывал на куски. Перед глазами стоял образ своего отца, павшего под мечами предателей, и матери, растерзанной безжалостными солдатами. Эти образы оживали с каждым мгновением, заполняя его разум. В тот день он впервые ощутил, что такое настоящая боль. Не та, что исходит от удара меча или заклинания, а та, что проникает в душу, выжигая её изнутри.
Мельгазон ощутил едва заметную дрожь в руках, когда мысли обрушились на него волной. Воспоминания были такими яркими, что ему казалось, что он снова стоит перед телами родителей. Казалось, что вот-вот услышит их голоса – как отец смеется, гордясь им, или как мать мягко поглаживает его по голове. Но всё это исчезло в пламени, разожжённом предательством аристократов и солдат. И сейчас, сидя на троне, он наконец чувствовал, что его месть почти завершена.
Его взгляд остановился на монархе, стоящем на коленях
– «Когда-то я знал такую же боль, – холодно произнёс Мельгазон, его голос был мягок, но в нём звучала сталь. – Точно так же мои родители были убиты. Только они не имели возможности даже умолять о пощаде».
Он встал с трона, его тёмная мантия шуршала о пол, а взор горел холодным огнём мести. В его присутствии воздух казался тяжёлым, и каждый из присутствующих чувствовал, как на них давит его сила.
– «Ты, как и те, кто был до тебя, верил, что власть и сила – это твоя привилегия. Но сегодня ты поймёшь, что значит быть жертвой. Твоя кровь и кровь твоей семьи омоет этот трон, так же, как кровь моих родителей питала мои силы».
Император задрожал, но не сказал ни слова. Палач занёс меч, ожидая лишь приказа. Мельгазон, окинув прощальным взглядом лица императорской семьи, поднял руку.
– «Пусть ваше имя станет пеплом, как и всё, что вы построили, о вас будут лишь страницы учебников истории», – сказал он и махнул рукой.
Меч опустился, и с этим падением завершилась целая эпоха. Тьма окутала зал, поглощая последние крики. Мельгазон стоял, наблюдая за этим действом, не испытывая ни жалости, ни радости. Лишь мрачное удовлетворение, что цикл мести завершён. Но за этим не пришло облегчение, только пустота, что была глубже и тише, чем смерть.
Он вернулся на трон, вглядываясь в даль зала. И в этот миг, несмотря на все его завоевания и силу, он снова был тем двадцатилетним юношей, который потерял всё и был вынужден стать тем, кем он теперь является…
Глава IV. Забытые чувства
Спустя три дня после падения империи Пендрагон, Королевство Тамирия усиленно готовилась к защите своих территорий. Как и было приказано местные лорды явились в столицу для обсуждений планов по ведению боя с демонами. В тот день Королева провела совещание, где лорды предложили провести фланговую атаку на восточной границе. Как и было указано в их плане, на территории графства Илер было множество цепей хребтов и гор, что ограничивали возможность перемещения. Дорогая, что вела к границе проходила через ущелье Хитроумных лис. По итогу первого предвоенного совещания королева издала указ о введении военного положения в Тамирии и подготовке к бою против армий демонов. В следующий день женщина работала в своем кабинете, разбирая кипы документов и жалоб. В какой то момент в дверь кто-то постучался и королева сказала: «Заходите!»
В кабинет зашёл Эш, неся в руках несколько бумаг и некую вещь, напоминающую ящик, накрытую плотной ткань. Он подошёл ближе к столу и склонил колено перед ней: «Счастливых лет, Ваше Высочество! В канцелярию доставили несколько посланий и еще кое-что…»
– «Что на этот раз? Если это снова послание от герцога Финдин о замужестве с ним, сожги. Мне сейчас не до этого…» – сказала как отрезала женщина в красной военной форме, продолжая расписывать бумаги.
– «Моя королева, – Эш задрожал, но снял вуаль с вещи. – Э-э-это сегодня нам доставил демонический гонец. Сказал, что Мельгазон передает глубочайшие извинения за убийство императора и желает вам долгих лет, также он передал подарок!»