Поглощение

Злотарёв Алиимир

— Сядьте, — сказал Коновалов.

Командир подошел к окну, достал сигарету из пачки и закурил. Потом взял пепельницу со шкафа и сел в кресло.

Сердце учащенно билось, но несмотря на волнение, Броднин улыбался. Вальяжно закинув руку на спинку стула, он отсутствующим взглядом смотрел в стену.

— Ты знал, что у него жена и две дочери? — Коновалов указал на дверь. — Они живут сейчас в Нижневартовске, в лагере беженцев.

Броднин поднял брови. Совсем молодой, а уже две дочери. Шустрый.

— Нет. Не знал.

Командир долго и упорно смотрел на тлеющий окурок. Наконец, раздавил его в пепельнице.

— Ради чего мы здесь, Ярослав?

Броднин посмотрел на майора с недоверием и, промолчав, вернулся к созерцанию стены.

— Мы здесь ради того, чтобы защищать людей. Мы не знаем, с чем воюем, но мы знаем за кого воюем.

Коновалов начал свою старую песню. Броднин слышал ее уже сотни раз, но не обращал внимания. Сейчас же она его взбесила. Кулаки задрожали, и он вскочил со стула. Стул отлетел и опрокинулся на спинку.

— Да мне насрать на людей, — процедил Броднин, яростно глядя на командира. — Тени забрали мою память. Я не помню своих родителей, друзей. Может, у меня тоже были жена и дети. Я не знаю! У меня отняли все… Кроме жажды мести. И пока она горит, я буду мстить. Если для этого надо выкурить тварей из норы, я это сделаю. И буду делать снова и снова, если понадобится.

Фокин и Коновалов, обескураженные гневом Броднина, долго смотрели на него молча.

— Ярослав, но ведь нельзя же из-за своей травмы рушить чужие жизни, — сказал замполит.

Броднин посмотрел на него с искаженным от злобы лицом.

— Лес рубят, щепки летят.

Командир роты резко поднялся из-за стола и, вытащив пистолет, направил на Броднина.

— Я не позволю тебе расходовать моих людей! — рубанул он на весь кабинет.

Ярослав фыркнул и, медленно обойдя стол, уперся лбом в дуло.

— И что? Застрелишь лучшего следопыта в армии? Дерзай.

Коновалов перевел предохранитель в положение стрельбы.

— Слава, не надо, оставь его. Не стоит он, — сказал замполит, положив ротному ладонь на плечо.

Броднин увидел, как в глазах Коновалова желание его застрелить медленно угасает. Командир опустил пистолет и отвернулся к окну. Броднин облегченно выдохнул. Сердце билось в груди, как попрыгунчик в банке.

— Вы правы, товарищ капитан. Я стою гораздо дороже, — сказал Броднин. — Разрешите идти, товарищ майор?

Коновалов кивнул. Улыбнувшись Фокину, Броднин развернулся к выходу.

— Это не сойдет тебе с рук. Я не оставлю. И комбат не поможет, и чутье твое мнимое, — сказал командир, когда Броднин открыл дверь.

Ярослав на секунду остановился.

— Безусловно.

Бурля от гнева, Броднин вышел на крыльцо. В глаза ударило солнце, находящееся почти в зените. Ветер жестким порывом взрыхлил волосы. Зажмурившись, Ярослав глубоко вдохнул. Злость на мгновение утихла, но тут же поднялась обратно.

Рядом стоял Кирилюк. Разомкнув глаза, Броднин повернул к нему голову.

— Дай сигарету, — сказал он, хотя, вообще-то, не курил.

Достав из кармана пачку, Кирилюк молча протянул ее Броднину. Ярослав взял сигарету, подкурил и с наслаждением затянулся. Кирилюк также молча забрал пачку и ушел. С презрением проводив сослуживца, Броднин затянулся еще раз и выкинул только что начатую сигарету.

— Дерьмо.

Чувствуя, что не может успокоиться, он решил пойти в спортзал, выпустить пар.

Глава 2

Взяв дома вещи, Броднин вышел на центральную улицу поселка и наткнулся на собрание людей. Военные и гражданские, перемешавшись и задрав головы, слушали батюшку, декламирующего что-то со сцены о спасении души. Захлестнуло непреодолимое желание сбежать. Сморщив нос, Броднин перешел на соседнюю улицу, хотя так идти было гораздо дольше.

Здесь он почувствовал, что за ним наблюдают. Остановившись и сделав вид, будто завязывает шнурки, он осмотрелся. Никого…

Спортзал состоял из трех комнат. В одной находился стол для пинг-понга, в другой тренажеры, в третьей располагался борцовский ковер. Раньше здесь было какое-то производственное помещение. Переодевшись, Броднин десять минут попрыгал на скакалке и отправился разогревать мышцы на ковре.

В борцовской отрабатывали броски трое знакомых пехотинцев. Мимолетно им кивнув, Ярослав подошел к шведской стенке, закинул правую ногу и, покачиваясь, наклонился корпусом к носку.

Пока он растягивался в комнату вошел незнакомец. Брюнет среднего роста с орлиным носом и благородным лицом. Он бегло осмотрел пехотинцев и задержался взглядом на Ярославе. Броднин, не обращая на него внимания, продолжил тренировку.

Следом за незнакомцем вошел еще один спортсмен. Пехотинцы загалдели и бросились приветствовать друга. Как выяснилось из разговора, во время операции его чуть не поглотила тень (вытащить успели в последний момент), и последние три месяца он провел в госпитале.

— А как это вообще? Когда поглощают, — скомкано спросил один пехотинец.

Пострадавший помрачнел и ответил не сразу.

— Будто тебя рвут на части, одновременно прижигая свежевырванные куски.

Сознание и тело медленно стала окутывать апатия. Тряхнув головой, Ярослав бросил на пострадавшего кислый взгляд и вышел из борцовской.

В тренажерной он завел стоящий на окне патефон, и из рупора вылетела бодрая мелодия Metallici. Одев на штангу для жима восемьдесят килограмм, Броднин лег на скамью.