Поглощенный

Сноу Эмили

Как только я задаю вопрос, бабуля сворачивает на обочину.

– Ребекка пытается добиться условно-досрочного, - поясняет она.

Несомненно, за примерное поведение. Я не хочу ничего говорить о всех тех драках, в которых мать принимала участие лишь за последний год.

– И юрист будет работать над этим делом бесплатно, верно?
– моя бабушка отнюдь не богата, и последнее, чего бы мне хотелось, так это, чтобы она снова загнала себя в долги, желая помочь моей матери.

Пару минут ба молчит. Единственный звук нарушающий тишину в салоне авто - шум кондиционера. В конце концов,

она произносит:

– Даже и близко не бесплатно, дорогая, - уголок ее губ дергается, отчего я начинаю думать, что ба что-то мне не договаривает.

И я с легкостью могу предположить, что именно.

– Она хочет, чтобы ты поговорила со мной насчет оплаты счетов за это?

– Ей известно, что ты не можешь их оплатить. Она хочет, чтобы ты поговорила об этом с Лукасом, - поправляет меня бабушка, и я прищуриваю глаза.

– Она же даже не знает о нем?

Ба качает головой, и поток воздуха с кондиционера развевает пряди ее тонких седых волос.

– Не уверена. Думаю, она увидела эту новость в одном из тех глянцевых журналов, которые им раздают в тюрьме, - бабушка снова выезжает на дорогу к аэропорту и через пару минут уже паркует свой старый Mercedes возле терминала.
– Я сказала ей, что не стану тебя просить об этом.

И все же мать явно давит на бабушку. Мое тело напрягается, но я натянуто улыбаюсь бабуле и надеюсь, эта улыбка говорит ей о том, как сильно я ее обожаю.

– Я люблю тебя, - наклоняясь, я целую ее в щеку.
– Я так сильно люблю тебя.

– Я тоже, Сиенна.

Я хватаю свои вещи с заднего сидения и добавляю:

– И если мама снова тебе позвонит, скажи ей, что несмотря на то, что ответ отрицательный, она может по крайней мере не искать посыльного, а спросить меня напрямую. Фактически, она может позвонить мне в любое время и услышать все от меня лично.

Голубые глаза бабули светятся весельем.

– Передам. А ты береги себя. Увидимся через неделю, дорогая.

В отличие от прошлого раза, когда я улетала из Нэшвилля, на сей раз мой перелет в Гринвиль очень короткий, меньше трех часов, включая пересадку в Шарлотте, где я покупаю сэндвич в местном магазинчике булочек. Поглощая его, ощущаю некое волнение. Несмотря на разрыв рабочих отношений с постоянной клиенткой и на письмо Сэм, я неимоверно сильно хочу поскорее приехать к ребятам - нет, к Лукасу. Частично из-за того, что мучительно нуждаюсь в его присутствии, но и из-за чувства гордости. Если я и дальше буду вместе с ним, это докажет мою правоту.

Вместо того, чтобы прислать кого-то за мной, Лукас ожидает меня в терминале еще до того, как самолет приземляется в Гринвиле. Я не успеваю и слова проронить, как его губы уже накрывают мои, и он целует меня, словно мы были в разлуке несколько лет, а не всего лишь два дня. Моя голова идет кругом, а сердце бешено колотится в груди, когда он наконец-то отстраняется.

– Ты себе даже не представляешь, сколько раз я думал об этом моменте со времени твоего отъезда, - говорит он.

– Меня не было всего-то пару дней, - отмечаю я, хотя чувствую то же самое. Наши отношения, химия между нами - это что-то безумное и всепоглощающее. Даже здесь, среди полного народа терминала, эти ощущения захватывают

нас, вынуждая почти что забыть об окружающем мире. Я не замечаю трех женщин в нескольких футах от нас, пока Лукас не отстраняется, чтобы пойти забрать мой багаж. Они достали свои телефоны и снимают Лукаса; и я могу почти гарантировать, что секундой ранее тоже попала под фокус их объективов.

Одна из них бросает на меня странный взгляд, который будто бы пронзает мне грудь. Она наклоняется к своей подруге и шепчет ей что-то, прикрывая рот рукой. Но в этот момент, Лукас зовет меня по имени, возвращаясь обратно от ленты выдачи багажа, и я замечаю, как его глаза блестят желанием, любовью и жаждой. И от этого взгляда мои тревоги уходят на задний план.

Пусть окружающие судачат. В конце концов, это неважно.

Глава 17

Сиенна

После концерта в Гринвилле, в ночь четверга следует ночь в Шарлотте, а за ними и Чарлотсвилль в вечер среды. Даже несмотря на мою усталость после прогулки по центру Чарлотсвилля вчера ночью после шоу, мне удается выгнать себя пинками под зад из нашей спальни в четверг утром, когда автобус паркуется перед концертной площадкой в Верджиния бич.

Пока иду в гостиную и хватаю стакан апельсинового сока, с удивлением обнаруживаю, что Синджин уже встал. Он сидит на диване в лаундж-зоне, играя в видео игры и ругаясь на экран ТВ.

Пока я наливаю себе попить, он бросает на меня сердитый взгляд, разглядывая от голых стоп до шорт и старой майки, а затем наконец достигает спутанных волос.

– Дерьмово выглядишь, - говорит он.

Плюхаясь на диван рядом с ним, допиваю остаток сока.

– Твоя честность делает мою жизнь полноценной.

– Я уже говорил, что для тебя буду глаголить лишь истину, - он бросает между нами джойстик от приставки и трет руками лицо.
– Боже, я почти что хочу улететь завтра с тобой и оставить все это дерьмо.

Закатывая глаза, я поднимаю джойстик и перезапускаю игру. Как только меня убивают и затем съедают зомби, на что уходит не более тридцати секунд, Син вырывает джойстик у меня из рук.

– Если ты пойдешь со мной, то кто же будет играть соло на барабане?
– спрашиваю я сладким голосом.

– Твой чертов парень, - ему удается остаться в живых дольше, чем мне - около трех минут -, а затем на плоском экране вспыхивает надпись "Игра закончена".

– Что за хрень ты только что там устроил?
– спрашиваю я, когда он передает мне джойстик.

– Резню.

Мы играем еще около добрых тридцати минут, немного разговаривая о видео играх и передавая джойстик туда-сюда, как только кто-то из нас умирает.

Наконец я спрашиваю его о Зои.

Его лицо становится задумчивым, но он быстро скрывает эмоции под маской безразличия.

– Силла расстроила ее, но Зои сказала, что она и так ожидала от меня подобного дерьма, так что даже не знаю, что и думать, - я не упускаю из виду то, как дрожит его голос или как Синджин сжимает джойстик.
– А знаешь, лажа еще и в том, что я не переспал ни с одной из тех девушек.