Погоня за отцом

Стаут Рекс

Когда я в десятый раз посмотрел на наручные часы, стрелки показывали десять тридцать восемь, и я решил, что нужно еще раз трезво и спокойно все взвесить. Во-первых, нужно смириться с тем, что если отпечатки не совпадут, то лишь через день, а то и через два позвонит какой-нибудь низший чин и скажет, чтобы я приезжал за оставленным мусором. Если же они все-таки совпадут, то скорее всего лейтенант Роуклифф или сержант Стеббинс позвонят мне часа в два-три и скажут, что я должен срочно приехать. Тогда…

Задребезжал дверной звонок, я пошел открывать и увидел на крыльце Кремера и Стеббинса.

Обычно при виде пары полицейских, стремящихся проникнуть в наше жилище, я не теряюсь; на сей же раз, когда я открывал

дверь, в голове у меня свербила лишь одна мысль: отпечатки совпали и, следовательно, Элинор Деново убил Флойд Вэнс. А между тем мне следовало сообразить, что не зря они нагрянули за двадцать минут до одиннадцати, поскольку прекрасно знали, что Вульфа им в это время не видать как своих ушей. Поэтому я должен был хотя бы нацепить дверную цепочку, чтобы в крайнем случае вести переговоры через щель шириной в два дюйма. Я же настолько обрадовался при виде Кремера и Стеббинса, что, забыв про осторожность, распахнул дверь, да еще, должно быть, улыбаясь во весь рот. Правда, улыбался я недолго. Стеббинс, отстранив меня плечом, ворвался в прихожую, устремился к лестнице и, не мешкая, припустил вверх по ступенькам.

Полицейский в доме, скажу я вам, это совсем не то, что полицейский вне дома. Если он вошел в дом на законном основании, а я сам открыл дверь и впустил Стеббинса, то вам остается только смиренно сидеть и строчить жалобы в Верховный суд. Даже сумей я опередить их (а как я мог это сделать, если лифт был наверху?), чтобы это дало нам? Я отправился на кухню, рассказал о случившемся Фрицу и уже после этого стал неспешно подниматься в оранжерею.

Чтобы пройти, не останавливаясь и не глядя по сторонам, через три комнаты, с постепенно повышающейся температурой, по длинным проходам мимо рядов самых необыкновенных, красочных и прекрасных цветов на свете, нужно воистину быть чем-то одержимым. Представляете, что со мной творилось? Войдя в теплицу, из которой доносился голос Кремера, я застал следующую картину: Вульф в канареечном халате сидел на своем табурете возле скамьи с рассадой. Теодор застыл возле стеллажа с горшочками, а чуть левее высился Стеббинс. Кремер же стоял посреди комнаты и по непонятной мне причине держал свою фетровую шляпу в руке. Глядя прямо на Вульфа, он громко говорил:

– …задержать вас как важных свидетелей, пока я не получу ордер. Тогда я наконец упрячу вас за решетку. Ну, что вы теперь скажете?

Вульф не пошевелился, только перевел взгляд на меня.

– У тебя есть жалобы, Арчи?

– Только на их дурные манеры. В следующий раз я их не впущу.

Вульф снова посмотрел на Кремера.

– Мистер Кремер, я уже говорил и снова повторяю, что о делах я в этой комнате разговаривать не стану. Если вы подождете в кабинете, то в одиннадцать я спущусь. Если же осуществите свою угрозу и увезете нас в полицию, то отвечать мы не станем и будет разговаривать только через нашего адвоката. В сегодняшней «Газетт» и в завтрашних утренних выпусках появится сообщение о том, что Ниро Вульф и Арчи Гудвин разоблачили убийцу Элинор Деново и передали все улики в полицию, после чего в знак признания их заслуг перед налогоплательщиками обоих сыщиков арестовали и упрятали за решетку, откуда их пытается вызволить под залог верный адвокат… Арчи, пойди, пожалуйста, сюда. В этой карточке на мильтонию чарльзуорти что-то напутано. Проверь, пожалуйста.

Я подошел, взял у него из рук карточку и хмуро уставился на нее.

Да, Кремеру я бы сейчас не позавидовал. С одной стороны, поскольку я доставил ему письмо и картонки, мы с Вульфом и впрямь становились важными свидетелями по делу (при условии, конечно, что отпечатки и впрямь совпали) с другой же, вздумай он осуществить свою угрозу и забрать нас в участок, он потом и в самом деле станет всеобщим посмешищем.

Стеббинс пробормотал себе под нос:

– Черт возьми, у меня просто руки чешутся сбить его с этого табурета. – Он взглянул на Кремера. – Может, все-таки заберем их с собой и вправим мозги до появления адвоката?

Кремер, следует воздать ему должное, был отнюдь не дурак. Далеко не дурак. Должно быть, Стеббинс подал ему эту яркую мысль – заявиться к нам и ворваться в оранжерею до одиннадцати утра. Кремер мотнул головой в направлении двери, коротко пролаял приказ, и сержант безропотно повиновался. Остановившись перед дверью, он распахнул ее, пропустил Кремера, потом последовал за ним, оставив дверь нараспашку. Теодор закрыл дверь, а Вульф кинул взгляд на электронное табло, регулировавшее температуру, влажность и вентиляцию. До одиннадцати оставалось еще шесть минут.

– С этой карточкой и в самом деле что-то напутано? – спросил я.

– Нет. Оставайся здесь. – Вульф повернулся к Теодору. – Эти одонтоглоссум пирамус еще маловаты для седьмого номера. Пересади их в шестерку, хорошо?

– Нет, – возразил Теодор. – Немного лишнего места им не повредит.

Я не стал прислушиваться к их спору, который продолжался десять минут; я сосредоточенно представлял, что могут найти Кремер и Стеббинс, если им вздумается порыться в наших столах.

Скорее всего они ожидали, что мы с Вульфом вместе спустимся в лифте, поэтому, увидев, что Вульф сползает с табурета и расстегивает халат, я сказал, что спущусь по лестнице, я вышел. Поскольку все лестничные пролеты застланы у нас коврами, спустился я бесшумно, и полицейские заметили, что я стою в дверном проеме, только тогда, когда я заговорил. Стеббинс сидел на моем стуле и разглядывал содержимое верхнего из двух выдвинутых ящиков, а Кремер стоял возле картотечного шкафа, который я, по счастью, запер на ключ.

– Извините, что я оставил сейф запертым, – произнес я.

Кремер обернулся и прищурился. Стеббинс как ни в чем не бывало вынул из ящика еще одну стопку бумаг и начал их просматривать. Полицейский в доме – ничего не попишешь. Послышался шум спускающегося лифта. Вульф вошел, метнул свирепый взгляд на Стеббинса, который продолжал копаться в моих бумагах, и провозгласил:

– Пригласи мистера Паркера. Разговаривать будем на кухне.

– А чего вы ждали? – спросил Кремер. – Ладно, хватит, Пэрли. Освободи гудвинское кресло. Пошевеливайся!

Стеббинс небрежно швырнул бумаги на стол, встал, пересек комнату и уселся в одно из желтых кресел. Он предпочитает сидеть спиной к стене. Кремер занял красное кресло, а Вульф взгромоздился в свое кресло и выдвинул ящик стола, чтобы проверить, все ли в порядке. Потом поморщился и обратился к Кремеру;

– Чем быстрее мы покончим с этим, тем лучше. Вы хотите знать, кому принадлежат эти отпечатки?

– Еще бы, черт побери! И еще я хочу…

– Это подождет. И я не потерплю этого человека, – он ткнул мясистым пальцем в направлении Стеббинса, – в своем доме. Как он посмел обыскивать мой кабинет! Фу! Я предпочел бы избавиться и от вас, но вместо вас могут прислать еще менее приемлемую кандидатуру… Арчи. На нашем бланке: имя мистера Вэнса, адрес и телефон. В двух экземплярах.

Из-за беспорядка, устроенного Стеббинсом, мне пришлось потратить на это больше времени, чем обычно. Пока я печатал, Кремер начал было что-то говорить, но увидел, что Вульф его не слушает, и заткнулся. Когда я закончил, Вульф буркнул:

– По одной каждому.

Я отдал первый экземпляр Кремеру, а копию Стеббинсу, после чего Вульф прорычал Кремеру:

– Уберите его отсюда.

Следует воздать Вульфу должное: он отлично знает, когда ему такое может сойти с рук. В обычных обстоятельствах он бы даже не попытался прогнать Стеббинса, сейчас же – другое дело; ведь он только что передал в руки Кремера имя и адрес человека, который оставил портсигар в машине, совершившей наезд.