Погоня за парнем мечты
Шрифт:
– Эмо этого не скрывают.
– А правда, что они должны совершить самоубийство?
– Что значит «должны»? Никто никому ничего не должен. Просто эмо трудно выносить этот мир – они слишком ранимые, поэтому они думают о самоубийстве.
– А-а… А что такое эмо-музыка?
– Музыка с текстами, выражающими философию эмо. То есть о несовершенстве мира, депрессии, несчастной любви. Ведь эмо не стесняются говорить о своих переживаниях. Я люблю, когда такие тексты положены на достаточно тяжелую музыку, почти хард-кор. А вообще – каждому свое эмо.
Оля сидела и переваривала не только
– Маша, а почему ты больше не эмо?
– Не знаю… – пожала плечами Гаврилова. – Как-то надоело. Сначала хотелось казаться крутой. Выделяться. Я постоянно представляла, как я умру и на мои похороны придут все мои знакомые. И они будут плакать и жалеть о том, что так жестоко поступали со мной. Что все поймут, какая я была ранимая, эмоциональная, глубоко чувствующая этот мир. Бр-р! Какая глупость! Я подумала: «А что, все, кто не эмо, не эмоциональные?» Знаешь, Олька, ведь все люди глубоко чувствуют. Всем бывает плохо. У всех случается несчастная любовь. Так что все мы в каком-то смысле эмо. И незачем носить черную челку и розовые заколки. Это – во-первых. А во-вторых, потом наступил период, когда вдруг все решили, что быть эмо – модно. Люди, которые не слушали эмо-музыку, не понимали философию эмо, стали говорить, что они эмо… Ай, даже вспоминать не хочется. Чтобы показывать свои эмоции, не нужно быть эмо.
– Маша, а как ты нашла свой стиль в одежде?
– Я? – удивилась вопросу Гаврилова. – А он у меня есть?..
– Да! – горячо заверила одноклассницу Оля. – И мне он очень нравится!
– Спасибо! – поблагодарила не ожидавшая комплимента Маша и внимательно посмотрела на Олю. Она хотела что-то еще сказать, но тут прозвенел звонок, и они пулей помчались в класс.
Ленка, кстати, все-таки решила показать Сивцевой, что ей на нее начхать, – пришла в школу в драных джинсах и розовой рубашке в оранжевую полоску. С фенечками на руках. Сивцева еще перед первым уроком внимательно осмотрела ее с головы до ног и презрительно отвернулась. А Анжелка, как ни странно, посмотрела на Ленку с любопытством. Тогда Сивцева недовольно покосилась и на нее, а под конец дня не выдержала, обернулась к подружкам:
– Ты что это, Денисова, вырядилась как пугало? Тоже, как Смирнова, с неформалами переобщалась? С какой помойки твои шмотки?
– Сивцева, сиди на попе ровно, а то целлюлит будет, – весело откликнулась Ленка, которая, в отличие от Оли, получала удовольствие от споров с первой красавицей. – Какая тебе разница, как я одеваюсь?
Весь класс с интересом следил за их перепалкой. Еще бы! Ведь Сивцева была признанным авторитетом, и все всегда равнялись на нее. А Ленка до сих пор считалась новенькой.
– Мне чихать! – Сивцева гордо отвернулась.
Одноклассники вздохнули разочарованно: а где битва? А Оля, наоборот, вздохнула облегченно: еще не хватало с Галькой ругаться! А вдруг она и с ней, Олей, не будет общаться? А с кем тогда Оля пойдет на дискотеку в соседнюю школу? Да и вообще неуютно им будет в классе, если они с Сивцевой разругаются. Они кто? Никто. А Сивцева – сила!
Но буря не миновала. Едва после уроков Оля с Ленкой зашли за угол школы, направляясь
– Что-то ты, Денисова, слишком смелая стала…
Ленка удивленно подняла бровь, но промолчала.
– Ты как со мной на перемене разговаривала? – продолжила Сивцева.
– Нормально, – пожала плечами Ленка.
Оля прокляла все на свете: дурацкую идею стать неформалками, неосторожность и недальновидность в отношениях с первой красавицей… Ее хрустальная мечта снова пойти с Сивцевой на дискотеку рушилась вдребезги. Оля попыталась было спасти положение:
– Ленка больше не… – но тут получила такой пинок от подружки под коленку, что ошарашенно замолчала.
– Галя, разве я не могу одеваться так, как считаю нужным? Говорить все, что считаю нужным? Делать то, что мне хочется? – спросила Ленка, в упор глядя на Сивцеву.
– Да что ты можешь! – взвизгнула та.
– Кого ты из себя строишь?! Ты вообще кто? Откуда появилась? – тут же вразнобой подхватила свита.
Компания стала наступать, и подружек приперли к стене школы, окружив полукольцом.
У Оли, что называется, душа в пятки ушла. В их классе никто никогда ни с кем не дрался, но… Но она слышала, что так бывает. Да и выражение лиц противников не предвещало ничего хорошего. Оля покосилась на Ленку: та побледнела, но смотрела на всех воинственно. Повисло грозовое молчание.
– Вы тут чем занимаетесь? – вдруг раздалось за спинами Сивцевой и компании и в центр полукруга протолкалась… Машка Гаврилова.
– Да вот, хотим кое-чему Денисову и Смирнову научить… – процедила сквозь зубы Галька. – А ты бы, Гаврилова, шла домой подобру-поздорову.
– А может, вы и меня чему-нибудь научите? – спросила Машка и встала рядом с подружками.
Оля вдруг почувствовала к ней такую пламенную любовь… А Ленка сказала:
– Галя, как ты не можешь понять, что каждый может и одеваться, и вести себя так, как считает нужным?
Сивцева немного растерялась, зло пихнула в бок Анжелку:
– Скажи же что-нибудь!
– А что я должна сказать? – удивилась та. – Я вообще не могу понять смысл твоих претензий к девчонкам.
– Ты еще скажи, что ты за них!
– А могу и так сказать, – неожиданно согласилась Иванова и перешла на сторону Оли, Лены и Маши.
– Значит, вы против меня?! – взревела Сивцева.
– Мы не против тебя, мы за то, чтобы ты оставила нас в покое, – пояснила Ленка и добавила: – А сейчас мы все пойдем по домам, – и первая пошла через кольцо одноклассниц – свиты Сивцевой.
Оля быстро припустила следом. Маша с Анжелой тоже вышли за ними.
– Я так перепугалась, так перепугалась! – не могла успокоиться Оля.
Они вчетвером сидели в кафе около школы, ели мороженое и обсуждали произошедшее.
– А я иду и думаю: что происходит? Влезла, а у самой коленки трясутся! – веселилась Маша.
– А я как тебя увидела, так сразу такая смелая стала! А когда Анжела к нам присоединилась, так и вообще поняла, что Сивцева – это тьфу, ничто! – смеялась Ленка.