Погоня за сказкой

Цыпленкова Юлия Валерьевна

– Господин Тин, да вы настоящий франт, – восхитилась я. – Вы необычайно хороши собой.

– Только не стоит это говорить при Вэе, – рассмеялся мужчина своим невероятным бархатистым смехом.

– Почему? – удивилась я, но он ничего не ответил, лишь хитро сверкнул глазами, и наши спутники хмыкнули.

Оценить первые изменения в облике господина Даэля я не успела, карета остановилась. Дверцы открылись, и Кузнечик склонился, произнеся:

– Ваши сиятельства.

– Благодарю, голубчик, – пискляво ответил Мельник и первым выбрался из кареты.

Кузнечик

беззлобно послал его. Похоже, я уже привыкла к брани, потому что даже не смутилась. Прихватив свой саквояж, я удалилась в кусты у дороги, дальше уходить мне запретили, уже почти совсем стемнело. Если бы не лунный свет, не представляю, как бы я справилась со своим одеянием. К тому же пришлось просить помощи, самой мне не удалось застегнуть платье. Помог мне Эрмин, никого больше он к моим кустам не подпустил. Затем причесала волосы, мой охранник, неуклюже, но смог упрятать концы волос в сетку, и я закрепила ее двумя заколками, украшенными голубыми камнями. Эрмин застегнул мне ожерелье Красавчика из таких же, как и на заколках камней, и я облегченно выдохнула. Осталось чуть припудрить лицо и плечи, капнуть на запястья и за корсаж капельку духов, и я готова выйти к мужчинам.

– А сапоги, мадам? – изумился Эрмин.

Я задрала подол и продемонстрировала ему так же и штаны.

– Подол все скроет. Так мне удобней, – ответила я, и мы вышли на дорогу. – Ох, – только и сказала я, глядя на своих спутников.

Господин Даэль был одет в черный сюртук и брюки. Его галстук не уступал в щеголеватости галстуку лекаря, а бриллиантовая булавка красиво переливалась в лунном свете. На ногах боцмана красовались лакированные ботинки. Мужчина небрежно опирался на трость и с ухмылкой посматривал на меня. Да, однако, неожиданно. Теперь было видно, что Даэль не просто знаком с манерами, он на них воспитан, как и капитан Лоет. Самель и Мельник красовались в одинаковых темно-серых жилетах и таких же штанах. Светлые рубашки подчеркивали смуглость их кожи. Борода Самеля была аккуратно подстрижена, уменьшившись вдвое. Кузнечик и Эрмин, оторванный мной от одевания и теперь спешно облачавшийся, были одеты в синие ливреи. Кузнечику ливрея немного жала в плечах, и он оставил ее расстегнутой. Я поаплодировала пиратам, они выглядели… цивилизовано.

– Дорогая, сколько можно вас ждать, – обратился ко мне боцман. – Так вы рискуете остаться без любовника.

– Ох, Всевышний, – вырвалось у меня, и мужчина рассмеялся.

– Ангелок, какая же вы у нас красавица, – умиленно вздохнул Самель.

– Ага, – кивнул Мельник, не сводивший с меня взгляда.

– Настоящий ангел, – вставил Кузнечик.

– Но-но, своей жене комплименты могу говорить только я, – одернул их боцман. – Дорогая, вы очаровательны, – сказал он, взял меня за руку и коснулся ее губами.

– Очень красивый, – согласно кивнул Бонг.

– А теперь вперед, спасать капитана, – уже привычным тоном произнес господин Даэль.

Мы дружно кивнули и поспешили в карету. Пока мы доехали до места, я узнала, что ношу титул – графиня. К тому же имя мое сменилось на Ангелар Даэлано. Моего нынешнего супруга зовут Нартан, впрочем, имя боцмана осталось прежним. Лекарю тоже ничего менять не стали, он сам не захотел ничего выдумывать. Охранников назвали просто и без затей – Дуболом и Молот, причуда графа, мужчинам понравилось. Эрмину и Кузнечику предстояло ждать в карете, потому их не затронули изменения.

Моя решительность несколько поколебалась, когда мы въезжали в городские ворота, не запиравшиеся на ночь. Но нас все равно остановили, чтобы узнать с какой целью, мы въезжаем в Ардос ночью. Самель – Дуболом проревел с козел, что его хозяева вольны развлекаться, где, когда и как вздумается.

– В чем дело? – напыщенно вопросил «граф», выглядывая в окошко.

Набравшись смелости, я громко и капризно спросила:

– Дорогой, долго еще?

– Терпение, моя прелесть, – елейным голосом ответил боцман, оглядываясь на меня. – Только узнаю, что нужно этому господину.

Бонг и Мельник, нынче Молот, усмехнулись. «Графу» пришлось блеснуть золотой монетой, после этого нас пропустили и сразу забыли, что такие тут проезжали. Когда карета остановилась через улицу от здания тюрьмы, к нам черной тенью метнулся один из матросов, отправленный сюда заранее, чтобы выяснить необходимые сведения.

– Разрешение на осмотр товара дает только начальник тюрьмы, – сказал он. – Его дом через квартал.

Вскоре Даэль уже стоял у дома начальника тюрьмы и стучал набалдашником трости в дверь. Ему открыл сонный привратник.

– Могу я видеть господина начальника тюрьмы по срочному делу? – гордо осведомился «граф».

Его впустили, и мы остались мучиться неизвестностью. Меня начало лихорадить от волнения и, что уж скрывать, страха. И как матушка умудряется проделывать все свои номера? Так ведь и от разрыва сердца умереть можно. Бонг протянул руку и сжал мои пальцы.

– Смотреть в глаза, – велел он.

– Я их толком не вижу, – виновато ответила я.

– Слушать голос. Ты смелый женщина. Ты нужен Вэю. Ты сможешь.

Я прикрыла глаза и выровняла дыхание. Не знаю, как у него это получалось, но голос словно задел в моей душе нужную струну, и я расслабилась, снова поверив, что у меня все получится.

– Главное поймать кураж, – сказала я. – Так говорит моя матушка.

В этот момент вернулся наш граф. Он заглянул в карету и протянул мне руку.

– Идемте, моя прелесть, начальник тюрьмы любезно согласился отвезти нас лично. Тин, Дуболом и Молот, за мной. Эрмин, карету остановишь недалеко от тюрьмы.

Я вложила пальцы в предложенную мне ладонь, и она ободряюще сжалась. Я улыбнулась боцману, выбираясь из кареты. Оглядевшись, я заметила другой экипаж, выезжающий из ворот особняка начальника тюрьмы. Я положила пальцы на согнутый локоть Даэля, и он повел меня к чужой карете. К счастью, она оказалась достаточно вместительной, чтобы мы все смогли в нее сесть. Самель опять разместился на козлах, рядом с кучером. По-моему, тот испугался нашего кока.

– К чему вам столько народа, любезный граф Даэлано? – удивился начальник тюрьмы. Говорил с небольшим акцентом, но голос казался приятным.