Пограничная застава
Шрифт:
Трижды в течение ночи пробирался в кварталы, занятые гитлеровцами, писарь и переводчик комендатуры Богданов. Он хорошо говорил по-немецки и имел много знакомых и друзей среди местного населения. Ему удалось проникнуть в штаб гитлеровской части. Богданов убил двух штабных офицеров, захватил их форму, документы, карты и все это доставил Поливоде. Во время вылазок в город Богданов установил расположение подразделений противника, занявших Перемышль, и места, где они устанавливали огневые точки.
Храбрый разведчик, один из первых разведчиков Великой Отечественной войны, Богданов под утро ушел в четвертый поиск, но наскочил
Политрук Виктор Королев вместе с пограничником Морозовым, переодевшись в гражданское платье, проникли в город со стороны бойни. Их глазам представилось страшное зрелище. «Победители» грабили магазины, частные квартиры, тут же на улицах расстреливали евреев.
В 9 часов утра, располагая сведениями о противнике, добытыми Богдановым, Королевым и другими разведчиками, пограничный батальон приступил к выполнению поставленной ему боевой задачи.
Занявшая Перемышль 101-я немецкая дивизия приводила в порядок свои части и подразделения, сильно потрепанные при переправе через Сан. На главных магистралях города — по улицам Словацкого и Мицкевича — немцы установили орудия и пулеметы. Из них можно было простреливать все подступы к Средместью.
Очень сильно был укреплен центр Средместья — район Пяти Углов. На каждом из углов было по два пулеметных расчета.
В центре, на площади, стоял тяжелый танк, а все подвалы прилегающих к площади домов были превращены за ночь в доты.
Старший лейтенант Поливода правильно распределил свои силы: часть батальона стала охватывать город с северо-востока, от села Водче, там, где Сан образует большую излучину, а другая часть — с юго-запада, спускаясь в Средместье по склонам Замковой горы через тенистый парк. Обе группы должны были соединиться в самом центре города.
Всю ночь гремел военный оркестр в том самом летнем ресторане, где накануне бойцы старшего лейтенанта Бакаева уничтожили диверсионную группу. Денщики подтерли кровь, доставили туда запасы спиртных напитков и закусок, и пир шел горой. Как раз в те минуты, когда утомленные и пьяные музыканты выдували томное танго «Айн таг фюр ди либе» («Один день для любви»), неожиданный взрыв гранаты оборвал затянувшийся кутеж.
Ресторанчики и магазины, рынок возле городской ратуши, старинные дома площади На Браме также были переполнены веселящимися гитлеровцами. Подобно карающей молнии бойцы батальона Поливоды врывались туда и били ошалелых фашистов из автоматов, штыками.
Одвовременно советские артиллеристы усилили обстрел Засанья. Они взяли в вилку казармы двух полков немецкого гарнизона, под Винной горой и повели беглый огонь по всему расположению военного городка.
Снаряды попали в нефтехранилище, уничтожили большие запасы немецкого горючего. Все Засанье заволокло густым дымом пожара.
Несколькими снарядами был разрушен гестаповский застенок, находившийся рядом с магистратом. В этом застенке находился чех с Волыни Богумил Капка, боец Интернациональной бригады, сражавшейся с фашистами в Испании. Через территорию, занятую гитлеровцами, он пытался пробраться к себе на родину, в Волынскую область, на советскую сторону, но был захвачен гестаповцами. Теперь, под гул артиллерийской канонады, воспользовавшись паникой, Капка вместе с другими
Сильно укрепленный немцами район Пяти Углов сковывал продвижение пограничников к Сапу. Взять его штурмом было очень трудно.
В отряде пограничников оказался руководитель общеобразовательной подготовки офицер Лымарь. Учитель по профессии, в мирное время он казался тихим, неспособным к строевой службе, человеком. Теперь же Лымарь первым вызвался разрушить главный опорный пункт обороны противника вблизи Пяти Углов. Он захватил с собой четверых бойцов, много гранат и с тыла забрался на крышу четырехэтажного дома, что выходил фасадом на площадь Средместья. Сопровождавшие его бойцы перебрались на соседние крыши. По условленному знаку сверху, с крыш, на пулеметные расчеты врага полетели связки гранат. Пулеметы врага замолкли. Начался штурм опорного пункта Пяти Углов. Тяжелый танк с подбитой гусеницей стал разворачиваться на месте. Из него, выбрасывая в стороны гранаты, выскакивали гитлеровцы. Одну из гранат сумел схватить на лету политрук Виктор Королев и швырнул ее обратно в танкистов.
Немецкий корректировщик; засевший на чердаке костела близ набережной, попытался было направлять огонь немецких батарей в места скопления пограничников. Его заметили советские артиллеристы и прямым попаданием в костел заставили замолчать.
За ночь гитлеровцы установили пулеметы на островерхих башнях гарнизонного костела и теперь вели оттуда сверху прицельный огонь по рынку и Кафедральной улице. Виктору Королеву приказали снять гитлеровцев, забравшихся на крышу храма. Вместе с четырьмя пограничниками, прижимаясь к стенам домов, используя мертвое пространство, он подобрался к дверям костела. Окованные железом и закрытые наглухо, они не поддавались. Пулеметные очереди, доносившиеся с высоты, заглушали удары прикладов, которыми пограничники безуспешно пытались разбить старинные двери костела. И лишь когда Королев дал из автомата очередь по дверям епископской резиденции, из окна выглянула перепуганная бледнолицая монашка в белой шляпе с растопыренными полями и сказала, что в здании никого нет.
— Открывайте, посмотрим! — приказал Королев.
В подвале здания пограничники обнаружили седого епископа греко-католической церкви Иосафата Коцыловского. Он сидел в мягком кресле под неоштукатуренными кирпичными сводами подвала, видимо желая переждать здесь обстрел. Когда Королев потребовал от епископа ключи от гарнизонного костела, Коцыловский заявил, что это уже не его парафин, что гарнизонный костел и соседняя латинская кафедра подчинены римско-католическому епископату, а он — глава греко-католической украинской церкви в Перемышле.
Разгоряченные уличными боями Королев и его товарищи не очень-то разбирались в тонкостях религии. Не знали они еще тогда, что Иосафат Коцыловский, в прошлом австрийский офицер и бывалый разведчик, первым в Перемышле, как только гитлеровцы переправились через Сан после полудня 22 июня, вывесил с балкона своего дома гитлеровское знамя со свастикой и желто-голубой флаг украинских националистов с «трезубом». Однако вид столов в подвале, покрытых белоснежными скатертями, уставленных винами и закусками, прямо говорил, для кого все это предназначено. И Королев, вытирая пот со лба, зло бросил, указывая на столы: