Пограничная застава
Шрифт:
Недаром капитан второго ранга Ленар Айметдинов, когда я попросил его охарактеризовать Костенецкого как командира, на минуту задумался, а потом убежденно сказал:
— Он мыслит. И не просто о том, чтобы выполнить приказ, а чтобы выполнить его как можно лучше.
А политработник Николай Буров, сам в прошлом старпом пограничного корабля, добавил:
— Умеет работать с людьми, жить их нуждами. И еще высочайшая добросовестность — ив море, и на берегу. Во всем.
Пожалуй, на этом можно было бы поставить точку в моем рассказе о Костенецком, если бы не одна встреча в Москве. Прошел год, и
Но вот однажды на улице Горького я, что называется, нос к носу столкнулся с хорошо одетым парнем с копною льняных волос на голове.
— Решетняк?!
— Он самый, — улыбнулся бывший старшина. — А я вас сразу узнал.
Мы разговорились. Естественно, что первым делом я спросил его о Костенецком, благо Решетняк только-только уволился в запас.
— А он уже полгода нами не командует.
Коля говорил так, как будто служба его еще продолжалась.
— Как же так?
— Капитан второго ранга теперь начальник штаба. И кандидатскую диссертацию защитил.
В голосе Решетняка явственно звучали нотки гордости и радость за своего командира. И я от души порадовался вместе с ним. Виктор Петрович Костенецкий продолжал идти своим курсом.
Альберт Усольцев. Замполит
ИЗ ПИСЬМА РОДИТЕЛЕЙ
«Уважаемый товарищ командир! Отвечаем на Ваше письмо. Во-первых, горячо поздравляем нашего сына с торжественным для воина днем — днем принятия Военной присяги! Наш родительский наказ сыну такой: пусть служит честно.
Насчет характера. Покладистый, уступчивый. Имеет склонность к технике: нравится ему копаться в моторах, отлично владеет мотоциклом. До призыва хотел учиться на шофера. Увлекался спортом: имеет четыре почетные грамоты по спортивной гимнастике, диплом по боксу. Участвовал в художественной самодеятельности, играл на гитаре. Родители Владимира Рыжакова».
ИЗ ФОТОЛИСТОВКИ, ВЫПУЩЕННОЙ ПОЛИТОТДЕЛОМ ОТРЯДА
«Второй год служит на заставе ефрейтор В. Рыжаков. Трудно было привыкать к службе, воинскому коллективу. Но завидное упорство, трудолюбие дали свои плоды. Отличник, активный общественник, он одним из первых стал старшим пограннаряда. Член ВЛКСМ. Соревнуясь за выполнение решений XXV съезда КПСС, Рыжаков взял повышенные обязательства и успешно с ними справился. Пограничник, равняйся на комсомольца Рыжакова!»
Две фразы: «Пусть служит честно» и «Пограничник, равняйся на комсомольца Рыжакова!» — разделяют четыреста дней нелегкой пограничной службы в условиях Заполярья.
Четыреста дней. А сегодня ефрейтор Рыжаков пришел к заместителю коменданта по политчасти капитану Тихонову:
— Товарищ капитан, с просьбой я к вам…
И замолчал. Замполит не торопит. Он догадывается, какая у Рыжакова просьба. Помнит, помнит Валерий Борисович этого пограничника с тех пор, как пришел он с учебного пункта: не очень четкий в выправке, настороженный, скупой в ответах. Совсем непохож на
— Товарищ капитан, рекомендацию в кандидаты партии я хочу у вас попросить.
Этих слов и ждал Тихонов. Но ответил не сразу. На заставе, вспомнилось ему, однажды раздали солдатам анкету. И был в ней такой вопрос: «С кем бы ты хотел пойти в наряд?» В пограничном наряде, как в разведке на войне, люди соединены одним понятием: все силы выполнению боевой задачи. Многие солдаты ответили: «С Рыжаковым», «С ефрейтором Рыжаковым», «С Володей Рыжаковым». Пошутил тогда замполит: «Да где же Рыжаковых на всех напасешься?!» А на душе стало радостно: хорошо, когда есть в воинском коллективе вот такой Рыжаков, с которым хотели бы пойти в наряд все. Достоин, достоин рекомендации солдат. Но вместо ответа Тихонов спрашивает:
— Как молодежь на заставе себя чувствует?
Недавно пришли с учебного пункта молодые солдаты, и забот замполиту добавилось: акклиматизация — вживание молодого пограничника в коллектив — процесс сложный, тут все время держи руку на пульсе. Пульсом замполит мысленно, для себя, называет настроение солдат, их боевой дух.
— Как будто все нормально. Ничего…
— Ничего — не ответ. Припомните, как вы сами пришли на заставу. Разве сразу освоились? Так ли уж все хорошо да гладко было на первых порах? А? Я вот вспоминаю, что замыкались вы поначалу в себе, уверенности не чувствовали. Так ведь?
Ефрейтор молча кивнул.
— А кто вам руку помощи протянул? Кто опыт службы передавал? Товарищи? Они вас, молодых, в заставскую семью как братья старшие приняли. Теперь старшими остались вы, ваш призыв. Все ли вы делаете для того, чтобы молодежь чувствовала себя на заставе как дома? Подумайте…
В штабе отряда услышал я радостный возглас: «Ну, все — едем домой!» Подумал — увольняются солдаты в запас. Нет, оказалось, возвращались солдаты на заставу.
«Домой» — это об армейской казарме, где и койки вытягиваются по струнке. Застава для солдата — действительно дом. Как в хорошей деревне, здесь друг о друге знают все: когда родился, в кого влюбился, пишет ли жена, шлет ли пламенные приветы невеста. Зашел в столовую — всем: «Приятного аппетита!» Уходя, повару: «Спасибо!» Рядом с оружейной пирамидой — аквариумы с диковинными рыбками. Попробуй-ка их сохранить в жестокую северную холодь!
На одной из застав начальник сказал о солдатах:
— Моя семья.
— Сознайтесь, что преувеличили, товарищ старший лейтенант. Воинское подразделение все-таки. С особым распорядком и строгой дисциплиной.
— Одно другому не мешает.
— Может, и у самовара с еловыми шишками по вечерам собираетесь?
— Еловых шишек у нас нет, а, насколько позволяет служба, за чаем собираемся. Да вот загляните в столовую. Как раз один солдат посылку получил.
Я заглянул. В окружении товарищей веснушчатый ефрейтор (это он получил из дома посылку) разрезал на равные сегменты огромный тульский пряник. Перво-наперво отложил для тех, кто нес службу.