Пограничник (The Outposter)
Шрифт:
Она работала в одиночестве — записывала свои впечатления от визита к Меда В'Дан. Она улыбнулась ему и выключила записывающую аппаратуру, когда он вошел и сел в кресло перед столом, за которым работала Лилли.
— Ты доволен, — немного удивилась она.
— Мне кажется, что у тебя гораздо больше воображения и инициативы, чем у Спэла, — ответил он и рассказал ей о выводах Спэла. — А ты? поинтересовался Марк. — Что ты смогла почерпнуть о философии и характерах Меда В'Дан?
— Мне жаль, — ответила она, действительно сожалея о своем ответе. — Я была бы рада сообщить тебе, что у меня появилась весьма важная и прежде неизвестная информация о них, но… О, конечно же, я еще переговорю со своими помощниками, и мы проработаем
— Они тоже блефуют, — заметил Марк.
— Думаю, что да. — Она внимательно посмотрела на него, выражение ее крохотного лица было абсолютно серьезно. — Но честно говоря, у меня не создалось впечатления, что они блефуют насчет самих себя.
— Например?
— Что ж, ну, насчет того, что они являются старой расой, в то время как наша раса — молодая, — сказала она. — Насчет того, что они старше любой расы во вселенной и что они будут существовать и после того, как мы все умрем.
Он бросил быстрый взгляд на Лилли.
— Ты мне не сказала, что понимаешь язык Меда В'Дан, — заметил Марк.
— Если бы ты задал мне этот вопрос еще на корабле, когда мы летели к Меда В'Дан, я бы тебе сообщила об этом, — ответила Лилли. — Я тогда не думала об этом как о чем-то ценном. Я вообще не думала об этом, пока ты не засадил меня разбирать все эти материалы по Меда В'Дан. А затем я просто боялась сказать тебе об этом, потому что по правде, — она замешкалась, — в действительности, я не так уж хорошо и понимаю их язык. Просто так случилось, что я приобрела некоторые рабочие знания о нем, наряду с основами других языков, которые я изучала для того, чтобы читать и понимать философию людей, которые на них говорили. И это стало для меня чем-то вроде хобби.
— Понятно. Что ж, хорошо, — сказал он. — Итак, самое важное, что ты поверила насчет утверждения Меда В'Дан, что они — раса, живущая вечно?
Потому что у них есть какой-то секрет, так? — Она кивнула. — Но почему?
Что заставило тебя поверить им? Так любая раса, наверное, могла бы хвастать о себе.
— Трудно объяснить… Утверждение это показалось совершенно оправданным и обоснованным. Подозреваю, что это была моя подсознательная реакция на совпадение со всем увиденным там. Намеки на секрет и вечную жизнь каким-то образом, похоже, показались связанными с тем, как они вели себя, с тем, как они живут. Это было просто ощущение, но оно четко проявилось во мне.
Марк пристально посмотрел на Лилли.
— Что ж, придерживайся его, — сказал он. — Посоображай еще на этот счет и посмотришь, не придет ли тебе на ум какое-либо четкое объяснение.
Одно из правил, которому я научился у Уилкеса Даниэльсона — он был моим наставником в Земля-сити, — гласило, что впечатления образованного наблюдателя, как правило, гораздо ближе к правде, чем предположения какого-либо неуча. Опытный наблюдатель накапливает всякого рода незаметные сигналы из наблюдаемой им ситуации, даже не замечая этого сознательно, говорил Уилкес. Я постоянно убеждаюсь, что он прав.
Марк поднялся на ноги.
— Ты не мог бы чуть задержаться? — спросила она.
— Слишком много еще надо сделать, — сказал он. — Нам нужно выполнить недельную работу за пару дней, и мне необходимо держать ситуацию под полным контролем, когда все будет выполнено.
Он вышел.
Он не преувеличил объем работы, которую предстояло выполнить, и, как оказалось, она была завершена лишь на пятнадцать минут раньше времени, к которому ее необходимо было завершить.
Итак, примерно через шестьдесят часов он сидел, расслабившись, в своем кресле,
— Мне сказали, что ты собрался прилечь, — «пропела» она. — И поэтому я направилась было в твою комнату. Тебя там не оказалось, и я предположила, что ты где-то задержался.
— Я сказал, что собираюсь прилечь только для того, чтобы они все замолчали, — ответил он и махнул рукой на кресло, стоявшее рядом со столом:
— Садись.
Он устало потянулся к клавише света на столе.
— Пусть останется сумрак, — то ли попросила, то ли подсказала она. В полутьме так тихо и мирно…
Он кивнул, убрал руку с выключателя и расслабленно положил руку на свое колено.
— Почему ты не ляжешь спать? — спросила она.
— Я все еще не готов спать, — ответил он. — Слишком многое надо сделать.
— У тебя всегда найдется достаточно дел, которые требуется выполнить немедленно, — резонно заметила она.
— Да.
Сейчас он слишком устал, чтобы спросить ее, зачем она явилась, разыскала его. Он просто сидел и ждал. Что оказалось ошибкой. Чем дольше они сидели рядом в этих сумерках, тем отчетливее он чувствовал ее физическое присутствие всего в нескольких шагах от себя, приятно волнующий холодок начал покалывать в груди Марка, пробиваясь даже сквозь полное изнеможение. Что необычного в этой девушке, в самом факте ее существования? И что заставляет его подвергать сомнению все, чему он себя посвятил, что он должен сделать и совершить? Почему? Его разум, обычно совершенно холодно расправлявшийся с возникающими вопросами, сейчас, казалось, старался уклониться и избежать вопроса. А еще сильнее старался уйти от ответа. Но он приказал себе смотреть в лицо этому вопросу, он приказал себе понять — почему его так сильно тянуло к ней — как к девушке, как к женщине, и что произойдет, позволь он себе естественную манеру поведения. Тут присутствовало нечто гораздо большее. Что-то во всем ее облике неумолимо доказывало, что во все его долгосрочное планирование закралась ошибка…
Он с усилием оторвался от мыслей, текущих в этом направлении. Не было никакого смысла в том, чтобы сидеть здесь и молчаливо позволять гипнотизировать себя одним лишь ее присутствием. Он заставил себя прервать эту тишину, громко произнеся вслух:
— Ну? Так что привело тебя сюда?
— Я сказала папочке, что собиралась посетить станцию Абруцци, чтобы повидать Джарла, — ответила она. — Я даже сказала ему, что, быть может, подумаю о том, чтобы выйти за него замуж.
— Выйти за него! — Эта мысль резко выдернула Марка из его усталости и созерцательного состояния. Как ледяная рука, неожиданно сжавшая его внутренности и его мысли.
— А почему бы и нет? Это ведь можно устроить, не так ли? — спросила она. — Как исполняющий обязанности руководителя станции, ты вправе провести церемонию бракосочетания колонистов, не так ли?
— Я бы не хотел заниматься этим, — сказал он.
— Ты бы не хотел? Но почему?
Марк вновь взял мысли под строгий контроль.
— Я не только устроитель церемонии, я должен одобрить такой брак, пояснил он. — Но я не одобряю ваш брак с Джарлом. Мне он нужен здесь.
— А если я предложу что-нибудь в виде компенсации? — спросила она. Он пытался разглядеть в сумерках выражение ее лица, надеясь разобраться в смысле ее предложения. — Кредитами, старыми флотскими кораблями, оборудованием — чем угодно.