Пограничник
Шрифт:
— Ингрид! — подозвал я. Почему её — потому, что единственная женщина, а значит, на неё не станут спускать собак. Западло. А значит идеальная кандидатура для дипломата.
— Да, Рикардо? — подъехала недоумённая девушка.
— Сеньорита Аранда, скажите пожалуйста, кто эти люди и чего они хотят?
— Ты, упырь! — рявкнул старший. — К тебе обращаюсь я! Примипил города Феррейроса Гай Валерий Лютый! Держи ответ за свои слова и поступки!
— Это примипил города Гай Валерий Лютый, — невозмутимо «перевела» Ингрид. — Он хочет спросить тебя, почему ты осадил город и война ли между нами.
— Ты, шлюха!
«Лютый». Слышал про такого. Говорят, «Гай Валерий» он себе сам придумал, никакой он не патриций. Но в своё время хорошо проявил себя с отрядом на фронтирах, считался опытным и удачливым полководцем, хотя и безбашенным. Так что насчёт прозвища никто не иронизирует. Опасный противник, и как полководец тоже опасный. Что ж, наконец достойный враг! И сначала его надо окоротить.
— Ингрид, спроси сеньора, его учили правилам банальной вежливости?
— Слышишь ты, умник! Я степняков гонял, когда ты в штаны ссал! — продолжал нарываться Лютый.
— Сеньор, вас учили правилам вежливости? — Ингрид была сама невозмутимость. А ещё в отличие от охреневших баронов, ей я «в тайне» рассказал, что у некоторых народов того мира с врагами не принято разговаривать напрямую, им нужен кто-то третий для общения, пусть они и слышат друг друга. Она тогда посмеялась, но я же не просто так это рассказывал. С одной стороны я её не инструктировал, с другой она втянулась в эту игру с полунамёка.
— Заткнись, дура! — Пауза, сеньор захлебнулся словесным поносом. — Рикардо Пуэбло, ты будешь отвечать, или мы считаем себя в состоянии войны?
— Нет, ваше сиятельство, его никто манерам и вежливости не учил. — Это мне, с абсолютной серьёзностью.
— Что ж, раз сеньор невежда — не будем принимать его слова близко к сердцу, ибо разве можно обижаться на ветер, что он дует, на дождь, что он мочит, или на снег, что от него холодно? Сеньор не виноват, что не был любим родителями, ничему его не обучившими.
— Пуэбло, сволочь! Я вызываю тебя!
— Ингрид, — продолжил я издеваться, «не слыша», — спроси у сеньора, он имеет вверительные грамоты от магистрата бурга? У него есть подтверждённые полномочия вести переговоры со мной от имени горожан?
— Сеньор… — Ингрид повторила вопрос.
Гай Валерий несколько раз хапнул воздух ртом.
— Я представляю город! Я возглавляю его армию!
— Сеньор не имеет верительных грамот. И он не уполномочен вести переговоры от имени магистрата и жителей, — «перевела» Ингрид.
— Что ж, передай ему, что он свободен, я его не задерживаю. Но пусть скажет своему руководству, что вечером я готов встретиться с уполномоченным представителем, и желательно чтобы это был человек, обученный вежливым манерам, а не такой, как этот скот.
— Да я… Да ты!.. — Лютого от безрассудств удержали свои, поняв, куда ветер дует, и что раунд переговоров «нахрапом» провалился. Они что и правда идиоты, посылать психа запугать того, кто захватил Магдалену, Луз-де-ла-Луну и сжёг Картагену? И всё это за жалкие два месяца? Да, юн, но дела вопиют!
Я тронул Дружка, и мы медленно двинулись далее. Отсекавшие нас отроки дали отъехать нам на сотню метров, прежде чем разорвали дистанцию с противником.
— Ричи, мальчик, что это только что было? — спросил Алькатрас, догоняя.
— Рикардо зол на них и считает недостойными прямого разговора, — пояснила Ингрид. — В них нет чести, и общаться с такими напрямую — бесчестье. Потому ему нужно, чтобы кто-нибудь «переводил» их разговор друг с другом.
Мерида за спиной в голос рассмеялся:
— Ричи, а ты не так и плох! Я думал о тебе хуже!
— Сеньоры, предложение. Раз уж мы собрались грабить Феррейрос, предлагаю не тянуть, — заявил я. — Поехали к ближайшей деревне, «отпустим» тамошних крестьян на свободу? Естественно, выгодную для нас.
Итак, мы объехали две деревни. Завтра посетим остальные. После — навестим все шахты и рудники города в Холмах. И только после этого я подпишу с Феррейросом хоть какой-то договор.
«Шлик» доходил, поднимающийся от него аромат приятно щекотал ноздри. Передо мной стоял сложенный из взятых в посёлке камней большой мангал, на котором доходили до готовности нанизанные на мечи-шампура куски замаринованного утром мяса. Мои замариновали, узрев, что на лагерной кухне забивают пару кабанчиков в честь нашего приезда. Ах да, к подписанию с городом договора надо доесть всех городских свиней, часть из них ещё жива и эти дни будет радовать наш стол. А там ещё и коровы есть… Угнать во внутренние области что ли? Что хреново, парни замариновали мяса… Да человек на сто точно! И на нескольких соседних кострах ответственные камрады занимались примерно тем же, чем я, только для рядовых воинов. Я же готовил шашлык для комсостава, но у нас комсостав большой получается. И попросили именно меня: «Рикардо, у тебя рука лёгкая, ты мясо лучше всех чувствуешь».
— …Но вот не спалось Бильбо, и всё тут! — вещал я, продолжая забытую на месяц похода сказку. — На улице — дождь. Где-то бьются каменные великаны. А может и нет, может это плод воображения, но всё же не спалось полурослику, и всё тут. Хотя гномы храпели на ухнарь. Тогда Бильбо решил полюбоваться кинжалом, который достался ему от троллей. Вытащил он его такой, любуется, и видит, что светлая сталь вдруг… Наливается синим цветом! — повысил я интонацию.
— «Чо за нах!» — Бильбо вскочил и начал метаться — у кого бы спросить? Но все, сука, дрыхли без задних ног. Выбились днём в горах из сил. И только тут он вспомнил, что сказал Гэндальф в пещере вонючек: эти мечи и кинжал выковали Древние эльфы, и когда рядом находятся орки или гоблины, твари Тьмы, они меняют цвет.
— Гоблины! — заорал Бильбо. — Гоблины, мать вашу! Вставайте все!..
— Ваше сиятельство, эта… Посланники из города, — невежливо перебил меня Трифон, топтавшийся рядом, пытаясь обратить на себя внимание.
Я повернулся, окинул его недобрым взглядом.
— Минут десять как прибыли, стоят, ждут. — Он пожал плечами, посторонился, показывая на городских посланцев за спиной, окружённых десятком моих телохранов.
Несколько наших костров окружало две-три сотни воинов, рассевшихся по кругу. Сидели, стояли — кто как, слушали. И сзади тоже стояли. И эти встали сзади и тоже слушали. А, пусть их культурно развиваются — мне не жалко. Есть вещи из того мира, которые готов подарить этому бесплатно.