Пограничники Берии. «Зеленоголовых в плен не брать!»
Шрифт:
– И давай слово «отряд» забудем, – сморщился, как от кислого, Журавлев. – Существует по-прежнему шестая застава, командир, политрук имеются, начальник особого отдела, даже гербовая печать.
Построили отряд, объявили, что несмотря ни на какие обстоятельства, шестая пограничная застава будет выполнять положенный долг. Пробиваться к своим, уничтожать фашистов.
– Служба идет по законам военного времени, – говорил Журавлев. – Спящие на посту будут расстреливаться на месте. Дезертирство карается так же.
Втолкнули на поляну перед строем парня, самовольно
Люди разошлись, какое-то время обсуждали расстрел. Затем подоспел ужин, он же и обед. С жадностью хлебали жидкую похлебку, приправленную затхлым жиром и пшеном.
Ночь прошла спокойно. На следующий день сформировали группу, назначив старшим Федора Кондратьева. Заместителем, неожиданно для некоторых, а особенно политрука Зелинского, поставили Николая Мальцева. Инструктировали коротко и жестко.
– У вас имеется пулемет, достаточно патронов и гранат. Федор Пантелеевич, ты человек опытный, найди место для засады и ударь как следует. Объекты имеются. И машины по проселку ходят и повозки. То, что нам надо, отобьем своими руками и двинем дальше. Ясно?
– Так точно.
Мальцеву вместо пулемета ДТ с единственным диском выдали «дегтярева-пехотного», к которому имелись запасные диски. Перед уходом лейтенант Кондратьев вместе с Мальцевым на десяток минут забежали в санчасть проведать Костю Орехова.
– Да и Ольга Голубева о тебе спрашивала, – сказал лейтенант. – Видать, глянулся ты ей.
Костя Орехов пришел в себя. С утра ему снова чистили рану. Он лежал ослабевший, бледная кожа обтягивала скулы.
– Опять пойдете? – спросил он, кивнув на пулемет за плечом Мальцева.
– Пойдем.
– А я вот здесь валяюсь. Ноги что-то не держат, и рука не сгибается.
– Зря я этому пастуху поверил.
– Ладно, чего теперь.
Ольга Голубева, небольшого роста, круглолицая, сочувственно поглядывала на Николая. Знала, что из тех, кто уйдут, вернутся вечером не все. Мальцев в ее сторону старался не смотреть.
– Косте уже получше. Даже встает сам, – сказала она, но Мальцев никак не отреагировал. Посидев минуту-другую, поднялся.
– Ладно, пойду я.
– Счастливо, Никола, – слабо пожал ему руку Костя.
Отойдя на пяток шагов, обернулся, перехватил взгляд медсестры. Через силу улыбнулся. Девушка тоже улыбнулась, помахала рукой:
– Возвращайся, Коля. Буду ждать.
В те первые июльские дни еще не говорили о борьбе в тылу врага. Верили, что тыл временный, скоро последуют мощные удары Красной Армии, и врага будут бить «на его территории малой кровью». Но бои на оккупированной территории уже шли повсеместно. С разным успехом, с большими потерями. Немцы быстро почувствовали, что даже спешно отступавшие, ослабленные части не прекращают сопротивления.
Еще два дня назад Журавлев ставил своей главной целью дать бойцам передохнуть, подлечить раненых, достать хоть какой-то еды. Сейчас группа шла в бой, а завтра, несмотря ни на что, предстояло продолжить путь к своим.
У лейтенанта Кондратьева через плечо трофейный автомат. Василь Грицевич со своей неизменной «снайперкой», Зиновий Лыков, кроме объемистого мешка, обвешан пустыми флягами. Старшину Будько на этот раз с собой не взяли, да он и сам не стремился.
У Николая Мальцева вторым номером расчета шагает молодой пограничник Никита Дергач. Прибыл на заставу в мае, а через месяц уже война. Но парень вроде держится уверенно, учился пулеметному делу еще у покойного Миши Колчина. В случае чего заменит.
Еще пятеро ребят с винтовками и гранатами. Двое пограничников, два сапера из взвода Кондратьева и высокий худощавый сержант из штаба дивизии. Боец так себе, без опыта, винтовка висит как костыль, зато учился в институте, немного говорит по-немецки.
Зовут Олег, но прозвище сразу получил Студент. Тоже нужный человек, хотя в бою от него пользы мало. Зато сможет перевести, если возьмут пленного, как и что происходит на фронте. Пока же никакой информации кроме листовок, которые каждый день рассеивают с немецких самолетов.
Шли без отдыха часа два. Затем стали присматривать место для засады. Грейдер не годится, там слишком оживленное движение. Еще час ушел на поиски грунтовки, по которой прошла грузовая машина, следом с десяток подвод.
Судя по мешкам, бочонкам, берестяным коробкам, везли харчи для победоносной немецкой армии. Хорошая была бы добыча! Только охрана крепкая. Ездовые почти все вооружены. На некоторых знакомая черно-белая форма и кепи с трезубцами.
Впереди бричка с пулеметом «максим» и человек семь конных – то вырвутся оглядеть дорогу, то проверят кусты и деревья по обочине. Хоть и не армия, но вооружена охрана хорошо, во главе староста или начальник полиции. Важное дело поручено, обеспечить харчами освободителей.
Продвинулись еще немного. Из пересохшей низины тянуло трупным тошнотворным духом. Видимо, по приказу немцев с дорог убирали погибших красноармейцев. Копать ямы лень, скидывали куда попало.
Болотце высохло, покрылось сухой коркой, изрытой ночными хищниками. Торчат кости с лохмотьями кожи, высохшая почерневшая нога. Вороны долбят человеческую голову. Мало ли таких жутких зрелищ попадалось за прошедшие дни?
– Сколько же их здесь лежит? – прошептал Студент.
– Сходи, посчитай, – буркнул Зиновий Лыков. – Болото целиком забили. Сотня, наверное, будет, а то и две.
– С воздуха их?
– Кто знает? Может, самолеты постарались, а затем танки прошли. Что ты вопросы дурацкие задаешь? Первый раз убитых видишь?
– Не первый, – вздыхал грамотный Олег. – Нам в штаб авиабомбу вложили килограммов на сто. Тоже люди погибли. Зама по тылу разорвало, комсомольского секретаря.
– Нужные люди погибли, – язвил Лыков. – Штаб-то верстах в десяти от передовой размещался?
– Восемь километров, – уточнил Олег.
– Считай, передний край. Герои!
– Неплохие командиры были. Особенно комсомольский секретарь. Веселый такой, на баяне хорошо играл.