Пограничное состояние как сексуальное бессмертие

Врангель Данила Олегович

Воля представления это истинный Бог, дорога к которому тщательно шифруется теми, кто пытается извлечь выгоду из этого знания.

Биполярность эго, то есть переменная постоянная психоделического состояния, это и есть полноценная жизнь, независимая от внешнего, но наоборот, влияющая на внешнее силой представления внутреннего, поскольку внешнее это не более чем элемент внутреннего, о чём было сказано выше и что является оккультной аксиомой, но также аксиомой классически научной, которую принимать таковой не позволяет традиционный академизм, рассматривая в ней угрозу своему существованию.

Понимая,

что сексуальность, как наиболее чувственная базовая составляющая и самого тела, и личности этого тела, является практически мотивационным истоком смысла существования, в большинстве случаев опосредованно транспозиционированная в нечто достаточно отдалённое от чистого секса, но тем не менее являющаяся единственным мотивом жить полноценно, в чём не все отдают себе отчёт сознательно, но внесознательно ощущают все - достаточно откровенно поговорить о сексе с людьми преклонного возраста, чтобы понять многое, если не всё в контексте теоретического бессмертия - можно сделать вывод, что само эго своей биполярностью, то есть чувственной амплитудой, необходимой для предотвращения девальвации экстатического состояния счастья, пытается заставить своё тело-носитель быть тем, что есть в действительности хозяин этого тела, тщательно упакованный в саркофаг разума, то есть свободной несущейся чайкой над волнами безбрежности вечного океана любовных страстей, что только и есть настоящая жизнь, которая имеет смысл быть.

"Внутреннее истечение энергии рождающей пламя любви"

Зависимость чувственности от осознания себя частью монолитного базового комплекса полноценной защиты естества трансформации в человечность как неестественность любовной страсти возможного непреодоления магнетического устремления в пламя представления как действительности, определяет истинность или не истинность самой полноценности как неестественности человечности, представленной естеством сострадания, которое и есть действительный критерий личности, но никак не ум.

Поэтому чувственное безумие, определяемое таковым лишь оценкой мышления филистёра, в действительности есть чувственный разум, утремлённый в поиск подобного для социального-сексуального контакта, поскольку сексуальность это высшая степень социальности, доступная всей своей феерической возможностью воспринимать невозможное лишь некоторым действительным человечным конструкциям, осознающим, что сексуальная любовь это сама Вечность, огранённая моментом истины акта любви как вещи в себе, доступной к пониманию лишь чувственным осознанием, что является высшей способностью человека как человека действительного, но не человека животного.

Всё это или есть, как внутреннее устройство генетической рефлексии, или этого нет, поэтому различие восприятия рождает условных монстров для одних, и серых, невзрачных, обыденных особей, протягивающих время сквозь себя как жевательную резинку, для других, где интегралом консоли единения эффекта вавилонской башни являются нормативные акты гражданского состояния, для чего они собственно и созданы.

"Квинтессенция коммуникативности как групповой секс"

Естество это материя, не естество - изделия из неё.

Что сложно оспорить.

Физиология, как производное материи, диктует одно, однако нечто, именуемое человеческим, диктует другое.

Зачем и почему:

С единственной просматриваемой априори целью - извлечь из материального естества нечто концентрированное, то есть продукт высшего качественно порядка.

Что констатируется научно-техническим прогрессом с одной стороны, и аффектами постмодернизма со стороны другой.

Хотя мало кто понимает эту констатацию, поскольку массовое сумасшествие, именуемое социальными отношениями, не позволяет видеть ничего за плотными шорами бытовой бессмысленности, осознаваемой как таковая лишь в момент невозможности что-либо изменить в образе мышления и физиологической жизни.

Осознавая неестественность как прорывной вектор направленного движения человечности, можно понять, что сексуальность, как концентрированная водородная бомба распространения человеческой неестественности, это действительный мотивированный детонатор всего что будет, основанного на том, что есть.

Поэтому традиция как условность, построившая вавилонскую башню современной действительности, постоянно атакуется нетрадиционным рассмотрением личностной роли в действии-взаимодействии получения конечного результата, который как смысловое явление не может быть известен своей формой никому, поскольку его содержание это и есть нетрадиционность, рвущая паутину клеточного образования тюремного заключительного акта человеческой трагедии-комедии, кому как это понимается.

"Дискурсивность чувственности как сексуальный выбор"

Безупречный отбор контактной пары предположителен до максимума и вероятен до минимума.

В принципе этого не бывает, поскольку знание тела изменяет знание разума до степени практически полного подавления первым второго.

Поэтому об этом ничего никому неизвестно.

Дискурс чувственного определения неизбежен в такой сложной конгломеративной системе, как человеческая личность, базирующаяся на полноценном человеческом теле, которое, исходя из своей полноценности, всегда тяготеет к неполноценности как расширению сознания, так как сознание это и есть природная неполноценность, всегда стремящаяся расшириться знанием внешнего и поиску себе подобного, вырисовывающимуся лишь в дискурсивном векторе движения эго во встречном потоке предложения, от которого невозможно отказаться.

"Дьявольская аура наслаждения исполнением стриптиза"

Танец, как выражение внутреннего внешним, есть магический обряд представления функции как возможности, который энергетически питает и внешнее и внутренее, чем являет собой исключительной пример чистого и светлого эксгибиционизма, поскольку каждой танцовщице известно состояние эмоционально-физического наслаждения при исполнении этого действия, как известно и аналогичное состояние зрителя, что говорит о наличии пограничного поля - равноудалённого от глаз и тела - где и генерируется эта энергетика, питающая и представление, и внимание, которая вне социальной демонстрации генерироваться не в состоянии никаким образом, что говорит о подобной возможности как социальной необходимости, бруствером естественной красоты не позволяющей теоретической доктрине теизма обозначать себя как действительность, поскольку настоящая женственность как высокая степень функциональности это и есть истинная божественность, от которой божественность предполагаемая, как аскетизм самолюбования неполноценности человечности, бежит как чёрт от ладана под любыми предлогами, поскольку невыносимость красоты естества блокируют гипнотическую составляющую, лежащую в основе неправды, предполагаемой как святость .