Погребальные костры
Шрифт:
Случайность? Я громко сглотнул. Горло запершило от пыли, а глаза жгло, будто бы в них сыпанули желтого зенорского перца.
Парень сидел, небрежно закинув ногу на ногу, и машинально поигрывал красной кистью, привязанной к рукоятке сабли. Лицо у него было смуглое, скуластое, а глаза узкие, как щелочки.
Я покосился на серебряные перстни, унизывающие длинные тонкие пальцы, на серебряный браслет, охватывающий правую руку повыше бицепса и на костяной оберег, виднеющийся из-под жилетки.
Словно почувствовав мой взгляд, юноша
— Чего рожа такая кислая? Пошутить уже нельзя? — Улыбка у незнакомца была какая-то нехорошая.
Натянув на нос шейный платок, я закашлялся и отвернулся к другому окну.
— Вы только поглядите, что вытворяют, мерзавцы! — старик кондуктор громко фыркнул. — Только вчера двое сорвалось, да вдребезги, а им хоть бы хны!
Под проплывающим мимо вагончиком канатной дороги висели две худенькие фигурки, болтающие в воздухе босыми ногами.
— Это мальчишки из бедняцких кварталов, — грузчик сплюнул на пол. — Смерти себе ищут!
— Можно подумать, что ты не катался на «трясучке», когда был мальцом, — хмыкнул второй грузчик.
— Тоже мне сравнил, — верзила обиженно засопел.
Сидящий рядом со мной головорез заулыбался, и тихонько толкнул меня локтем в бок, показывая испещренные шрамами ладони.
— На «трясучке» не катаются только трусы! Это испытание для настоящих мужчин!
С замирающим сердцем я проводил взглядом бесстрашных мальчишек, висящих над сверкающей огнями пропастью. За окном завывал злой зенорский ветер, и рубашки на смельчаках трепыхали как бабочки.
— Страшнее всего, когда спускаешься вниз, — мой сосед тоже глядел на мальчишек. — Когда вагон выходит на седьмой ярус из-за скалы, и горячий ветер бьет прямо в лицо! — Смуглые пальцы впились в рукоять сабли. — Тут они все и падают…
Заскрежетали тормозные колодки, и фуникулер остановился рядом с пустынной станцией, освещенной одиноким тусклым фонарем. Отряхнув с колен песок, я встал со скамьи, протиснулся между корзин с рыбой и, кивнув кондуктору на прощанье, выпрыгнул на перрон.
Порыв горячего ветра заставил меня пошатнуться и отступить подальше от края платформы. Грузчики глядели на меня сквозь пыльные стекла, а юнец в жилетке свесил смуглую руку из открытого окна, беспечно насвистывая мелодию из пяти нот и отбивая ритм серебряными кольцами.
Я улыбнулся. Ну надо же быть таким подозрительным! Похоже, что я подцепил эту заразу от Корна!
Подняв путеводитель, я раскрыл его на загнутой станице и погрузился в изучение хитросплетения улочек и лестниц, отмеченных на карте разными цветами.
— Тебе нужна гостиница?
Сердце екнуло у меня в груди, а по спине побежали мурашки. Головорез стоял позади меня на перроне, улыбаясь и поигрывая кистью на сабле.
— За пару монет могу проводить!
Звякнул колокольчик, и вагончик медленно пополз вверх, оставив меня с назойливым незнакомцем наедине.
Ветер завывал, вздымая клубы пыли и швыряясь мусором. На кирпичных стенах станции трепетали обрывки каких-то выцветших листовок, а за спиной у бандита темнела черная бездна океана.
— Ну, так что? — улыбка на лице незнакомца стала еще шире. — За пару золотых? — Сабля со скрежетом поползла из ножен.
Рисковать я не хотел. Если это был человек мастера Тонезапа, то он не должен был узнать кто я на самом деле.
Отвязав кошелек от пояса, я бросил его бандиту.
— У меня больше ничего нет, — сказал я, стягивая с лица платок. — Оставь меня в покое!
Головорез задумчиво помял кошелек между пальцев и брезгливо поморщился.
— А ведь ты и в правду тот еще трус, — изогнутая сабля нацелилась мне прямо в лицо. — Может, хочешь прокатиться на «трясучке»? — глаза юноши лихорадочно засверкали. — А что, если проедешь до станции «Семи углов», я отпущу тебя с миром!
Кататься на «трясучке» мне не совсем хотелось, ровно как и тратить время на эти переговоры.
— Извини, — сказал я, взмахом руки стягивая вокруг грабителя нити манны, и заключая его в невидимый кокон. — Ты сам не оставил мне выбора!
Сабля со звоном заскользила по платформе, а вытянутая вперед рука вдруг подломилась и плетью упала вниз.
Натянув невидимые нити, я в мгновение ока спеленал противника по рукам и ногам. Достаточно было лишь легкого движения пальцев, чтобы бандит в одно мгновение превратился из человека в бесформенную груду мяса.
— Я отведу вас к Маркабрю! — юноша завизжал, приподнимаясь на носочках. — Только пощадите!
Я согнул указательный палец, и лицо бандита пересекла кровавая полоса. Порез был не глубокий, однако мой пленник громко взвизгнул, и затрясся от ужаса.
— Откуда ты знаешь, что я его ищу? — я слегка ослабил хватку. — Тебе Малыш Гудан сказал?
— Да, — юноша скривился. — Но он почему-то забыл упомянуть, что вы чародей…
Оборвав нити манны, я освободил пленника.
— Пойдем, — я сделал приглашающий жест, указывая на каменную лестницу, виднеющуюся в дальнем конце платформы. — Но если ты попытаешься меня обмануть…
— Я не такой дурак! — юноша зашипел, стирая кровь с подбородка.
Поминутно оглядываясь через плечо, он повел меня к ближайшей станции подвесной канатной дороги.
— Маркабрю живет на другом конце острова. Я знаю, сам относил ему заказы… — пустые ножны путались у юноши между ног, а ворот жилетки весь почернел от крови. — Если бы я знал, что вы чародей…
— Тебя как зовут? — я остановил провожатого под фонарем.
— Танзей, — юноша попятился, когда я протянул руку к его лицу.
— Постой секундочку, Танзей. Нужно остановить кровь.
Я сдернул с руки перчатку, и большим пальцем провел по щеке, запечатывая порез.
— Да у вас Черные руки! — лицо юноши разом стало похоже на посмертную маску, а глаза вытаращились, вылезая из орбит. — Боевой колдун? Боевой колдун на Маунтдане!