Погружение в удовольствие
Шрифт:
– Значит, это, в своем роде, прощальная вечеринка?
– спросил Дерек, глядя на дюжину или больше русалок, выстроившихся по периметру комнаты.
Ксения покачала головой и крепче прижалась к нему.
– Это не вечеринка.
Через минуту или две в комнату вошла Эмилия в красивой белой шелковой сорочке. Та подчеркивала ее пышное декольте, но струилась до самого пола. Ее черные волосы великолепными волнами лежали на спине. На ней не было украшений, кроме подвески русалки на шее. Смотря на ее лицо, он подумал, что она выглядит, как девственная невеста в брачную ночь.
Если она была невестой, он должен был догадаться,
– Ксения, - прошептал Дерек, - Они ведь не…
Но Ксения не ответила. Она только повернулась к нему, поцеловала и снова повернулась к Кингсли и Эмилии.
Что бы не прошептал Кингсли, Эмилии, казалось, это помогло. Она кивнула, и Кинг обхватил ее лицо обеими руками. Нежно поцеловал ее. Затем поцелуй углубился, стал более страстным. Кингсли провел вверх и вниз по спине Эмилии и остановился на ее бедрах. В груди Дерека все напряглось, когда он понял, что происходило на его глазах.
Губы Кингсли опустились к вершине грудей Эмилии. Медленно он снял с плеч бретельки ее сорочки, и та словно каскад белой воды опустилась к ее ногам. Сев на край кровати, он притянул к себе Эмилию и обхватил ее сосок губами, а его руки продолжали ласкать ее живот и бедра. Он оторвался от грудей и что-то тихо сказал Эмилии, дал ей что-то вроде приказа. Она послушно легла на кровать и раскрыла бедра.
Быстро, с помощью белых шелковых шарфов, Кингсли привязал запястья Эмилии к столбикам кровати, словно орла с распростертыми крыльями. Как только он крепко ее привязал, Кингсли оседлал ее бедра и снова принялся целовал грудь. Его губы скользили от одного соска к другому, к животу и затем опустились между ее ног.
Разрываясь между половозрелым мужчиной, который хотел увидеть все происходящее, и совестью, которая шептала, что он не должен смотреть на такой интимный момент, Дерек посмотрел на Ксению, которая пристально наблюдала за сценой. В ее глазах не было потребности, только печаль на пару с интересом. Очевидно, она оплакивала девушку, покидающую их маленький шабаш, но все же, казалась зачарованным свидетелем происходящего, частью которого никогда не была.
Груди Эмилии вздымались и опадали от вдохов удовольствия. Она впилась в шарфы, ее бедра приподнимались над кроватью, и она кончила с громким гортанным стоном.
Пока Эмилия лежала на спине и восстанавливала дыхание, Кинсгли навис над нею и проник в нее одним пальцем. Он добавил второй палец, и Дерек заметил, как Эмилия поморщилась то ли от боли, то ли от удовольствия. Пальцы Кингсли медленно погружались внутрь и наружу, затем двигались из стороны в сторону. Кингсли раздвинул пальцы, и звук, сорвавшийся с губ Эмилии, однозначно указывал на боль. Но Кингсли терпеливо работал над ней и спустя несколько минут добавил третий палец, и двигал рукой по спирали внутри нее.
Медленно, скрупулезно он все больше и больше раскрывал ее, его пальцы погружались глубже и глубже. Второй рукой он массировал клитор. Она снова потянула за шарфы, снова ее спина изогнулась, и ее охватил еще один оргазм.
Кингсли вытащил пальцы из Эмилии. Он расстегнул свою рубашку и отбросил ее в сторону. Дерек не хотел смотреть, как Кингсли расстегивает брюки, раскатывает презерватив и располагается между широко раскрытых бедер Эмилии. Но вместо чувства, что он смотрит какое-то мерзкое секс-шоу, Дерек ощущал, будто был свидетелем чего-то прекрасного и смелого. Очень смелого. Щедро одаренный природой Кингсли, так же богатый, красивый и француз, возможно, был не лучшим выбором Эмилии для первого раза.
Дерек наблюдал, как Эмилия успокаивающе дышала и уставилась в потолок. Кинсгли склонился к ее уху. Он снова что-то прошептал девушке. И она снова что-то ответила. Эмилия посмотрела Кингу в глаза. Она кивнула и быстро и глубоко задышала. На выдохе Кингсли уничтожил девственность девушки одним резким толчком.
Ксения вздрогнула в руках Дерека, и он обнял ее крепче. Долгое время Кингсли не двигался. Он просто позволил Эмилии плакать и кричать. Изнывая от боли, она потянула за шелковые оковы, пока Кингсли продолжал шептать успокаивающие слова. Через несколько минут ее мучительное дыхание успокоилось. Осторожно Кингсли начал двигаться внутри нее. Всхлипы продолжились, но, когда Кингсли опустил руку между их телами и нашел клитор, стоны перестали быть болезненными и превратились в восторженные.
Ксения поерзала в объятиях Дерека, и он подавил стон, когда ее маленькая упругая попка прижалась к его эрекции. Он не мог перестать представлять вот так же Ксению под ним, его тело внутри нее. Какой честью будет для него стать ее первым любовником, быть тем, ради кого она уйдет из «Фатома». Но он вспомнил Урс, горечь и сожаление в ее голосе. Она ушла из «Фатома» ради такого же, как и он, и теперь она не могла вернуться, разве что аутсайдером. Будет ли Ксения сожалеть, как Урс?
После, как казалось, бесконечности медленных мучительных толчков, Кингсли начал двигаться быстрее. Волны боли Эмилии, казалось, утихли, и теперь с ее губ срывались только звуки наслаждения.
Дерек напрягся, когда Кингсли ускорился и жестче стал вколачиваться в Эмилию. Кинг прижал ее к себе, и она уткнулась лицом в его грудь. Дрожь сотрясала тело Эмилии, и она кончила в третий раз. Кингсли толкнулся еще раз и кончил с резким вдохом.
Эдж не спеша вышел из нее, и Дерек заметил кровь. Он застегнул брюки, надел рубашку и развязал Эмилию. Поднявшись на ноги, Эмилия накинула сорочку, немного морщась при каждом движении. Наконец она подняла руки и расстегнула свою подвеску русалки. Девушка протянула руку к Кингсли и положила ее ему на ладонь. Его пальцы обернулись, словно вокруг ценного подарка, и он поцеловал тыльную сторону ее ладони.
Эмилия отвернулась от него и ушла из комнаты со слезами на глазах.
– О… Мой… Бог, - сказал Кристиан, и Дерек едва не рассмеялся над выражением на лицах Марка и Кристиана. Они выглядели, как всем известный олень в свете фар.
– Знаю, - согласился Дерек.
– Именно так я себя и чувствовал.
– Не могу поверить, что ты наблюдал, как Кингсли Эдж привязывает какую-то девушку и лишает ее девственности, - выдохнул Марк.
– Ах ты везучий ублюдок.
– Тогда я не чувствовал себя счастливчиком. Скорее, привилегированным. Но еще и напуганным. Без шуток, пятно крови на кровати было таким же, как твоя ладонь. И я был там. Кингсли был невероятно осторожным, и, тем не менее, та девушка половину времени испытывала боль. Я бы сказал, это было отрезвляюще, нежели сексуально.