Погружение

Калашников Максим

Богатый и развитый Запад, подпитанный потоком золота из Америки, нанес нам тяжелое поражение. Но тяжелый и унизительный мир не остановил падения нашей страны в пропасть. Пройдет еще два десятилетия – и польские войска войдут в Кремль, а на царском троне будут сменять друг друга самозванцы – люди без рода, без племени, посаженные польскими шляхтичами и католическими иезуитами. Страна погрузится в пучину разрухи и запустения. Почти на четверть сократится население. Угаснут знаменитые роды. Оскудеют города. Порушится торговля. Истает, растворится в бескрайних лесных чащобах, утопнет в бесконечных болотах русское государство. На страну надвинется страшная Смута 1603-1621 годов, гибрид Гражданской войны, иностранной

интервенции и атомной бомбежки…

Московия исчезнет. Но вместе с ней канет в лету Ливонский орден. Надорвется, сломается судьба Речи Посполитой. Она еще будет праздновать взятие Кремля, ее солдаты по-хозяйски расположатся в Москве. Польская авантюристка Мария Мнишек и ее отец еще будут менять русских лжецарей. Но эти успехи станут пирровой победой Великого Восточноевропейского государства – Речи Посполитой. С отступления из Кремля, с бегства из Москвы – не сколько перед ополчением, сколько перед непостижимой и пугающей русской бездной – начнется марш Речи Посполитой к смерти. Последующие 150 лет станут для поляков десятилетиями национального кошмара, закончившегося уничтожением польской государственности, распадом великого государства. Та же судьба постигнет и гордую Венгрию. Ее поглотит империя Габсбургов. Швеция будет еще сто лет решать судьбы Европы, пока не найдет своего конца как великая военная европейская держава у Богом забытой Полтавы в 1709-м.

Погибая, Московия утащит в небытие всех участников Ливонской трагедии. Война с русским государством обернулась в перспективе гибелью для всех участников этого кровопролития. С мистической закономерностью, с неумолимостью рока эта закономерность действовала века спустя после Ливонской войны. Страшные поражения постигнут и немцев. Пока этой закономерности избегла только Америки. Но – слишком мало еще времени прошло после падения Советского Союза. Рок же, как известно, нетороплив…

Московия умерла – народилась Россия

Но все это будет после. А в конце шестнадцатого века Московия познала национальный позор и крах проекта «Третий Рим». В итоге Московия умрет. Но зато народится собственно Россия!

Да, будет Смута. С множеством ложных царей-самозванцев, с правлением олигархов-бояр, с приглашением на нашу землю шведских интервентов. Будет ожесточенная крестьянская война, массовый разбой, дикие рейды по Руси жестоких казацких шаек, грабящих православных братьев наравне с поляками и татарами. От страны отложится Новгородская земля, став марионеточным «государством» под контролем Швеции. Но на пути полного развала встанет народ!

Страна после Смуты собралась снизу. Так же, как и во времена Сергия Радонежского, страна заново сложилась как бы сама собой, из отдельных городов, посадов, монастырей и сел.

Кто скрепил это возрождение России? Русский дух, настоянный на вере. В Смуту Россию подняли письма, направляемые во все концы Русской земли архимандритом Троице-Сергиева монастыря, Дионисием. Именно он достучался и докричался до русских людей. Своим словом, наполненным верой, он напитал энергией измученный, обессилевший, изворовавшийся народ. И народ спас страну! Обычные люди – дворяне, ремесленники, торговцы, ратники, монахи – собрали заново державу, казалось бы – навсегда рассыпавшуюся. Именно народ предотвратил тогда уничтожение России. Достаточно посмотреть на самые громкие имена той поры, чтобы подтвердить эту очевидную истину. Кем были лидеры движения за спасение? Мясной торговец Минин. Не самый крупный воинский начальник – стольник Пожарский. Архимандрит Троицкого монастыря Дионисий. Все они – обычные, далекие от власти люди. Но в критический момент именно они, а не знаменитые роды, не приближенные царя, не известные государственные деятели, сумели встать на пути хаоса и мрака, смогли остановить Смуту.

Не в первый и не в последний в русской истории раз, вера, труд и воля, подняли страну из мерзости,

запустения и позора, явили чудо преображения.

В 1611-1612 году народ спасал и воссоздавал именно государство. Минин, Пожарский и Дионисий, возглавив городских и посадских людей, боролись не только с поляками, но и с казацкой вольницей, с бессмысленной и жестокой стихией бунта, стремящегося уничтожить любые организационные структуры на русском пространстве. Тогда движение за русское возрождение, победило не только иноземных захватчиков, но и внутренних бунтовщиков, деструкторов. Тогда удалось одержать победу над силами внешнего и внутреннего врага, олицетворявшего надвигавшийся на наши земли бессмысленный, темный и злой Хаос.

Народ спас свою отчизну. Установил строй хозяйственной жизни. Заново отстроил города и посады. Навел порядок на дорогах. И самое удивительное – установил государство!

Проклятая династия

В 1612 году состоялся Земский Собор, где не только уцелевшие представители знатных родов, но делегаты городов – торговцы, посадские люди – в первый и последний раз выбрали царя. Ни до, ни после русская история такого не знала.

Увы, этот исторический выбор, как впоследствии оказалось, стал гибельным для судеб России. Царем выдвинули Михаила Захарьева–Юрьева, который при избрании на престол взял фамилию Романов. То есть – Римский. К власти пришла проклятая династия Романовых, родившаяся в мерзости предательства. Молодой царь вместе со своей матерью Марфой долго был добровольным пленником поляков. Да и кандидатом на престол его выдвинула так называемая «польская партия» русских дворян и бояр. Тех, кто в Смуту служил полякам и их марионеткам, партия тех, кто очень боялся справедливого наказания. Вот они-то и протолкнули на трон безопасного для себя царя.

А кто был отцом первого царя из династии Романовых, знаете? Верно, читатель, родителем первого Романова был патриарх Русской Православной церкви. Только вот очень необычный патриарх. Патриаршество-то он получил из рук Лжедмитрия Первого, польской марионетки. Потом сей патриарх духовно окормлял второго Лжедмитрия – Тушинского вора. Потом сидел в Польше, в плену. Там он истово углублял свои богословские знания не где-нибудь, а в иезуитской академии, в городе Мариенбурге. То есть, у заклятых врагов Православия. Вот такой интересный папаня был у первого царя «славной» династии Романовых.

Вот так, читатель, русское общество, впервые в истории получив шанс учредить адекватную себе власть, этот шанс упустило. Окончательно и бесповоротно. Власть Романовых, на первых порах вынужденная считаться с обществом, вскоре сумела отделиться от него, превратившись за считанные годы в самодовлеющую силу. Подчеркнем: не дворянство, не боярство, а именно власть – государство, попавшее в распоряжение крайне узкого круга людей.

А дальше, практически весь семнадцатый век, государство выстраивало под себя русскую жизнь, присваивая себе достижения народных трудов, питаемых святорусской традицией. А когда власть Романовых завоевала полную свободу от общества, она принялась уничтожать своего последнего и самого опасного врага – русскую веру.

Именно вера на Руси всегда была мощнейшим конденсатором, где скапливалась высшая социальная энергия, способная в одночасье поменять историю, отправить на свалку любую власть, совершить любое чудо, превратить привычный порядок вещей, в непредсказуемое, изумляющее мир движение. И поэтому светская власть должна была расправиться с живой верой, подмять под себя, взять под контроль религиозный институт, направить социальную энергию на цели обеспечения своего существования.

Власть, высшая и последняя русская ценность, неизбежно должна была пресечь святоотеческую традицию, линию Сергия Радонежского и его учеников, нестяжателей, архимандрита Дионисия и Соловецких старцев. Схватка была неизбежна. И она произошла.