Погружение
Шрифт:
Халява, как известно, порождает нахальство: я защемил ещё кое-чего полезного, в том числе двухсистемный навигатор для катера, а Глебова прихватила подозрительную душевую систему для туристов.
– Хорошо выглядишь, говорю. Не, ну, действительно, здорово, я не прикалываюсь!
Женщина-воин. На поясе висит охотничий нож, поверх – открытый патронташ с латунными донцами картечных и пулевых патронов к полуавтомату «МР-155», который я отобрал у Игоря. Рация на груди, фляга на попе. У меня – карабин и «ПМ», вполне достаточная огневая мощь. Если только не встретим диверсионную группу чёрт знает кого.
– Учти, замечу хоть одну усмешку, сразу огрею.
– Зуб даю!
Перебинтовать есть чем. На катере остался огромный пластиковый ящик судовой аптечки; я ужаснулся, увидев объём заготовленных медицинских препаратов. В рейд по Енисейску Глебова, по моему совету, под аптечку берёт поясную сумку-куликовку, чтобы какое-то время можно было ходить без рюкзака.
– Начинаем, – решил я.
Привязав лодку прочным линем, мы осторожно спустили «Баджер» с борта катера на воду, и я сразу вытянул его на берег, чтобы поставить подвесной мотор, – заняла эта операция десять минут. Лодка RIB, то есть, Rigid Inflatable Boat – надувная конструкция с жестким днищем и с надувными бортами из ПВХ, штука очень хорошая, практически непотопляемая. Пока «Баджер» стоял на палубе, я чуть сбросил давление в отсеках – под жаркими солнечными лучами их дует. На холодной воде давление спадёт ещё сильней, надо подкачать. Принайтовал весла к бортам – не дай бог, сорвет на скорости, и не заметишь, как потеряешь… Закончив возню с мотором, а потом и с насосом, я скомандовал:
– Подавай!
Катя поочерёдно спустила мне большую канистру с бензином, четыре бутыля с питьевой водой – енисейскую воду в этих краях пить не стоит, а годные колодцы найдёшь не сразу. Потом принял суму с инструментами, объёмистый рюкзак с припасами и заряженный автомобильный аккумулятор.
Доложив Петлякову, что первое решение принято: в Енисейск суёмся, о всех последующих шагах я обязуюсь сообщать оперативно, мы отчалили.
Управляя ревом мотора, легко нёсшего прилично загруженный «Баджер» по череде гладких волн к дебаркадеру, я опять почувствовал Енисей по-настоящему. Ощутил сам дух этих мест. Корпус КС-100 быстро отдалялся, и, чем меньше становился катер, тем более появлялось в груди щемящее чувство знаменитого таёжного одиночества, оторванности и даже опасной самонадеянности. И вместе с тем укреплялось стойкое ощущение в данный момент дикой, неправильной радости от того, что я, наконец-то, попал в свою дурную детскую мечту: «Чтобы все люди куда-нибудь пропали на некоторое время и можно было бы побродить по «миру без людей»…
Впереди, на высокой террасе берега чернели невысокие заповедные строения пострадавшего города. Правей давай, ещё правей! Я прибрал газ и направил лодку на малом ходу вдоль берега, выискивая глазами подходящее место стоянки. К самому дебаркадеру причаливать не хочу. Чем меньше зачистки помещений, тем быстрей дело сделается. На хрен мне лишний раз с синяками возиться?
Гладкий песчаный пляж тянулся по обе стороны плавучего вокзала. С торцов к дебаркадеру и за ним было пришвартовано несколько моторок. Затесался даже катерок побольше. Неподалёку отдыхала стая уток, ничуть нас не испугавшихся и только чуть подальше отплывших от берега.
– Наблюдаешь?! – крикнул я.
– Никого! – коротко ответила Катя.
Ещё раз осмотрел берег и, сразу не решившись, медленно сделал небольшой круг – пусть она ещё раз в бинокль посмотрит. А потом, чуть увеличив скорость на последней прямой, направил лодку на берег. Заглушив двигатель, быстро поднял на фиксатор сапог мотора, убирая винт из воды. С тихим шипением преодолев последние метры, корпус вполз на берег.
Вот и приехали. С прибытием!
Я не спешил выбираться из лодки.
– Послушаем, посмотрим, – и сразу приступил к предварительному осмотру, взяв бинокль и пристроив карабин поудобней. Вдруг место непригодно и придется присматривать другое? Сейчас, если кто-то начнёт шмалять по группе с берега, ещё остаётся шанс быстренько смыться. После того, как в районе Еркалово мы увидели на той стороне реки выщербленное ударами ракет ажурное сооружение РЛС «Воронеж», ожидать можно было чего угодно: осатаневших военных, бандитов, мутных ментов… и синяков, конечно же!
Никто не стрелял, никто не спешил на встречу с пришельцами.
– Спрячу-ка я «Баджер» за того красавца, – тихо сказал я, указывая рукой на катерок. – Берём вёсла.
– Лёша, а что будет, если, пока мы ходим, лодку угонят?
Ответ был готов заранее.
– Значит, найдём любое плавсредство, вплоть до плотика, и начнём сплав. Наши в любом случае пойдут за «каэской», так что встретимся.
Видно было, что девушке страшновато.
– Лёша, ты уверен, что сможешь завести какой-нибудь автомобиль?
– Так точно, какую-нибудь да взломаем… Слушай, Кать, я и сам побаиваюсь! Ты же не думаешь, что северные егеря – бездушные роботы? Сделаем так: смотри по сторонам, а я начну угонять.
Что подлежит взлому? Возле дебаркадера и за ним стояли четыре машины: две грязно-белые «японки», «Марк II» и овощевозка «Калдина», помятый «крузак»-восьмидесятка с поднятым капотом и открытыми дверями, и ульяновский «Патриот» в отличном состоянии.
– Хозяйская машина, директор дебаркадера был не промах! – Желая поднять боевой дух личного состава, я произнёс эти слова весело, даже задорно.
– Думаешь, у дебаркадеров есть директора?
– Ну, есть же директора пляжей…
С пузотёрками я в принципе не хотел связываться, не та техника для дальних рейдов. Разве что полноприводная «Калдина»? Однако тяжёлые ящики, гружённые родной картохой и заморскими фруктами, просадили её до кавказского состояния. Да и возиться со взломом придётся долго и без всякой гарантии.
«Крузер», похоже, тоже не вариант, неспроста ему все крылья распахнули, значит – недвижим. Провозившись полчаса с красавцем «Патриотом», я вынужден был признать поражение. Заблокирован напрочь, без ключа или приборов не запустить. Да и колёса все спущены, будто проколоты специально.
– Придётся идти в город пешком.
– Значит, пойдём, – согласилась девушка.
Солнце палило нестерпимо. С берега за нами увязывается целый рой мошки и крупных оводов. Подъём наверх был пологий, похожий на каменный туннель без крыши. В звенящей тишине мёртвого города шаги звучали глухо, страшно, словно поступь маньячного путевого обходчика из кинематографических метро-ужасов.
– Обратил внимание, что птиц не слышно?
Я кивнул, но тут же отмахнулся.
– Вороны-то должны быть…
А ведь она права. Ёлки, хоть бы одна собака гавкнула!
От забора, что справа, остались лишь синие ворота с литой табличкой про злую собаку во дворе. Нет бобика, отлаялся. Наконец мы вышли наверх и остановились возле пустого перекрёстка. Итак, что видим? Похоже, город пострадал не так уж катастрофически, разрушена и спалена в основном северная часть Енисейска, вот там действительно люто, смотреть не хочется. Здесь и южней было довольно много уцелевших зданий.