Похищение феи. Ночной и недоброй!
Шрифт:
Прокралась во двор так, чтобы никому на глаза не попасться. Как же, мечтай. Чей-то отец круги нарезает около моего недоБоинга. Льняные штаны, рубашка навыпуск. Весь из себя строгий и грозный. Интересно, и что он там такое любопытное заметил, что я проглядела?
– Доброе утро! Как добрались?
– Доброе. Рад встрече. Сережа сказал, что вы заняты. Добрались просто чудесно. Попали в грозу, но это и не удивительно. Я сам много летал этим маршрутом.
– Вот как? Я уже освободилась.
– Да. Я только одного не понимаю, как этот самолёт вообще мог взлететь? У него же турбин нет.
–
– Турбин.
– А! Вы знаете, я думаю не стоит говорит о высоком в такой день. Пройдёмте лучше со мной в подземелье. Там так увлекательно!
– Твою!
– увидел он зачарованного кота, - Это что за зверь? Рысь?
– Саблезубый кот. Домашний и ласковый. Зря вы его напугали. Кто мышей ловить будет?
– Котик. Ничего себе котик. Он размером с добермана!
– Порода такая. Идёмте в дом. У меня чудесные погреба. Вы любите вина?
– Не слишком-то. Быть может, вы покажете море? Я вижу, там корабли стоят вдалеке. Как будто, старинное судно.
– Это моя бригантина! Я вам с радостью ее покажу!
– почти выпал из окна дорогой муж, - Марцелла, что ты сделала с котами?
– Ничего, дорогой. Будь осторожен, не упади.
Дожить бы до вечера так, чтоб никто не рехнулся. Ну или, хотя бы не все. Пожалуй, призову-ка я целителя. Лишним он на нашем сборище точно не будет.
– И все же я не понимаю, как он взлетел и не рухнул. Удивительная модель. Видел бы я, на чем мы летим, никогда бы не поднялся на борт. Но там было так темно, хоть глаза выколи. Можно сфотографировать? Ребятам покажу. Это же против всех законов аэродинамики! Модель, лишённая здравого смысла.
– Как и многое из того, что творит моя любимая жена, - выбежал Эрлик из замка, - Предлагаю подняться на борт моего судна. Там куда интереснее!
Глава 36
Надя
День клонится к вечеру, а я просто не понимаю, что делать теперь? Дракончик поел, выпил полную ванную воды, кое-как умостился на унитаз. Хоть с этим мне повезло. Вот только держать такого зверя в квартире, да и вообще где бы то ни было на Земле – редкое свинство! Ему же гулять и летать хочется. Он так и смотрит на облака сквозь разбитое вдребезги им же самим окно. Здесь не выпустить. Или он сам разобьётся о твердый асфальт, или в проводах от трамвая застрянет, или вообще сгорит в высоковольтке. В крайнем случае, нас обоих сдадут "добрые" люди и, боюсь даже не в зоопарк, а прямиком на исследования.
Людовик, наверное, с ума сходит. Но тогда почему не звонит? Так, об этом лучше не думать. Сама накрутила, самой же и выбираться придется. Вопрос только в том, как?!
Перед полночью в дом тихонько прокрались домовые. И он, и она. Сундуки, чемоданы, картины, ветхие свёртки заполнили все до отказу.
– Взял только самое нужное, вы уж не гневитесь, хозяйка.
– Угу, - рассеяно я посмотрела на гору фарфора, упакованную и перевязанную бечёвкой, и стопку картин.
– Я не украл. Хозяева оставили. Тарелки ещё перед революцией, а картины уж после, в блокаду. Тут оба этих черта и Мане, и Моне. Поди разбери, кто из них кто.
– Ага.
Не до сокровищ сейчас. Надо думать о малыше. Если б я только раньше знала, могла догадаться,
Домовые уселись чаевничать за мой большой стол. Мария Федоровна хлопочет вокруг ребенка, пододвигает к пасти Джошуа пироги и тазы компота. Тот уже и не боится ее.
– Чего ж обратно не обернешь мальца? Ему ж неудобно на паркетах целый день лежать. Лапки затекли.
– Он вставал. Мы ходили по комнате.
– Оберни его. Не дело творишь.
– Как я это сделаю? Могла бы, давно бы уже обернула.
– Ты фея или кто? Рукой махни и скажи, чтоб снова стал двуногим. Что ж ты удумала-то? Дитё так должно спать?
Когда-нибудь я, наверное, смогу привыкнуть и к доброму ворчанию домовихи, и к домовому, который то и дело косит взглядом на недочёты в моем доме, и к горгулье, что хлопает глазами на потолке, свесившись вниз головой. И даже к молодому дракону, изодравшему когтями бальную залу старинного особняка, что служит мне теперь не то спальней, не то гостиной.
– Стань двуногим, - несмело махнула я рукой. Очевидно, что ничего у меня не получилось.
– А пыльцой присыпать? И потом, где выражение? А что это за жест такой? Как будто соринку с глаза смахнула. Таким движением только таракана можно проклясть на пожизненное счастье в остатках сиропа. Мальчику надо помочь!
– Если б я знала как!!!
– Рукой махни сверху вниз. Резко. Как когда перо у гуся вырываешь...
– Да откуда ж ей знать, как гусей щиплют? Это мы с тобой рязанские, Наденька-то городская. Марь Федоровна дело говорит. Махни от души. Так чтоб перья, значится, полетели. И гаркни как на бедового мужа, чтоб Дракон испугался и спрятался в человеческом теле мальчишки.
Жаль громким возгласом разрезать тишину полумрака.
– Будь двуногим!
– крикнула я и махнула рукой со всей силы. Черным пеплом осело чудовище, явив вместо себя испуганного Джошуа. Глаза сонные, устало моргают.
– Я вас огорчил, мама?
– никак не привыкнуть мне к этому слову. И все же от него на душе вновь распускается чудное тепло. Словно заполняется в сердце то место, где всегда было пусто. Смотрю на смоляные кудряшки, точно такие же, как и на голове Людовика, в карие, широко распахнутые глаза, умиляюсь пухлым губам, приоткрытым от удивления. Мальчика я теперь точно никогда не смогу от себя отпустить. А Людовик? Не знаю, что я к нему чувствую. Словам домовихи поверить мне страшно, боюсь угодить со всего маха в капкан чужой страсти, боюсь оказаться схваченной и запертой навсегда пусть даже в золотой клетке.
– Иди сюда, солнышко. Я нисколько не злюсь, - приласкала, зарывшись пальцами в кудри. Кажется, это становится привычкой. Что буду делать, когда сын подрастет? Придумаю. В крайнем случае, попрошу, чтоб садился. Да и не стоит заглядывать в будущее так далеко.
– Отец завтра утром вернётся в замок. Он огорчится, если узнает о том, что мы отлучились без охраны и его ведома.
– Да, я догадываюсь, дорогой. Но Темнейшая не берет трубку. И Эмиль тоже не отвечает на звонки. Не знаешь, случайно, как ещё можно попасть в ваш мир?