Похищение Марии
Шрифт:
Поколебавшись немного, я написала сообщение Антону, и он подозрительно легко, – точнее будет сказать, даже как-то лихо, – согласился мне помочь. Интересно, чем вызвана такая отзывчивость?
Глава 3.
На следующий день, сразу после уроков, мы отправились с Антоном в бар «Дубовая роща». Это был небольшой бар на окраине Москвы, расположенный, как оказалось, в самой настоящей дубовой роще! Деревянное строение, напоминавшее большую избу, довольно атмосферное, полутьма, – внутри тоже все сделано из дуба. И даже посетители возле стойки сидели не на стульях, а на больших дубовых
– Здорово тут, – Антон огляделся. – Симпатично, мне нравится!
Мы приблизились к стойке, намереваясь поговорить с барменом.
Бармен был пожилым мужчиной в белой, расстегнутой у ворота рубашке, усатый, довольно плотный, он смерил нас подозрительным взглядом. Поскольку время было раннее, у стойки никого не было. За столиками сидели несколько человек, обедали, завсегдатаи же заведения подтягивались вечером, после окончания рабочего дня.
Так как других посетителей не было, мы с Антоном заняли понравившиеся нам места на дубовых бочках. Бармен снова бросил на нас подозрительный взгляд. – Вообще-то, – мрачновато заметил он, – Несовершеннолетним тут не место. Тут бар, питейное заведение. Если пообедать хотите – это снаружи. Не за стойкой. У нас есть веранда, садитесь, к вам официант подойдет и сделаете заказ.
Мы с Антоном переглянулись. Вот уж не думала, что настолько очевидно, что нам еще нет восемнадцати!
– Давайте, давайте отсюда, двоечники, – продолжил бармен и сделал соответствующий жест рукой, заметив, что мы не собираемся ни уходить, ни что-то заказывать.
– А вы откуда знаете, что я двоечник? – изумленно переспросил Антон.
– Да видно по тебе, – буркнул тот и отвернулся протирать бокалы. Я поднялась, решив тоже поучаствовать в их диалоге, к тому же меня точно нельзя отнести к двоечникам!
– Вообще-то, мы пришли не для того, чтобы обедать, и уж тем более не для того, чтобы выпить, – строго заметила я и для солидности поправила очки, – Вы правы, мы пока несовершеннолетние, но пришли по важному делу.
С этими словами я вытащила из кармана фотокарточку и показала бармену.
– Вот, посмотрите, пожалуйста, это моя сестра. Несколько дней назад она пропала, и мы думаем, что этот бар имеет какое-то отношение к исчезновению. Может быть, вы видели ее здесь? Может быть, вам что-то известно? Она написала, что встречалась здесь с каким-то мужчиной. Наверное, они тут и познакомились.
Бармен бросил взгляд на фотографию Маши, потом снова отвернулся.
– Впервые вижу, – с деланным равнодушием бросил он, но я заметила, что его реакция была какой-то странной. Так не смотрят на того, кого никогда не видел. Так не смотрят на того, кого не знаешь. В конце концов, ему могло бы быть интересно узнать, о чем речь! Но он посмотрел на Машу, и в его взгляде вспыхнуло узнавание! Я была уверена, что он видел мою сестру и узнал ее! Кажется, он не хотел с нами говорить и что-то скрывал. – Мало ли в городе заведений с таким названием!
– Вы точно не видели ее? – снова спросила я. Он обернулся. В его глазах мелькнуло злое выражение.
– Не стоит детям лезть в это дело! – грубовато буркнул он. – Идите домой, я сказал. И фото никому показывать не нужно.
– Как
– Все, я сказал, дети, идите домой. Хотите, обращайтесь в полицию. Тоже мне детективы нашлись! Делать вам что ли нечего, как глупостями заниматься?
– Пойдем, – Антон обнял меня за плечи, развернул и вывел из бара. Я тоже понимала, что здесь мы ничего не добьемся, но понимала и то, что бармен что-то скрывает, не зря он был с нами столь неприветлив! Как если бы хотел, чтобы мы поскорее убрались оттуда!
– Возможно, он ничего не скрывает, – заметил Антон, отвечая моим мыслям. – Возможно, он просто неприятный тип, который не хочет никому помогать и не хочет ни во что вмешиваться. Возможно, ему просто лень. Бывают же такие? Хотя… мне почему-то показалось, что он как будто бы узнал её. Как будто бы он уже видел Машу раньше.
– Мне тоже так показалось! – горячо воскликнула я и от волнения даже схватила Белоусова за руку.
– А когда кажется – креститься надо, – заметил Антон, осторожно освобождая ладонь, которую я сжала слишком крепко.
– И что будем делать? Мне кажется, моя сестра в опасности! Может быть, всё-таки стоит обратиться в полицию? Мы ничего не добились в этом баре, – я с волнением взглянула на него, ожидая помощи и поддержки. С каждой минутой я все больше беспокоилась о судьбе Маши. До визита в «Дубовую рощу» мне казалось, что это – мои выдумки, что на самом деле все в порядке, скоро прояснится и образуется. Она просто в Стамбуле, пытается наладить личную жизнь, она опять в кого-то влюбилась… Но теперь дело обстояло иначе – бармен что-то скрыл от нас… А значит, мне не показалось, и опасность была настоящей! Это не выдумки!
– Вот что, – наставительно заметил вдруг Антон, когда мы выходили из метро, – Утро вечера мудренее. Если к завтрашнему утру никаких новостей у нас не будет, просто расскажешь все родителям и пойдете с ними в полицию, напишете заявление.
И я согласилась с его словами, кивнула сквозь набежавшие, но так и не скатившиеся слезы. Решила дать Маше еще один шанс, чтобы она объявилась, чтобы позвонила сама, чтобы мы обошлись в этом деле без полиции, без преступлений! Но надежда моя таяла с каждой минутой.
Всю ночь я лежала в кровати, не могла заснуть, безнадежно смотрела в потолок и в мыслях моих рождались картины одна другой ужаснее. Что же могло случиться с моей сестрой? А иногда мне, наоборот, казалось, что она в Стамбуле, что все хорошо, что это какое-то недоразумение и Маша скоро позвонит или вернется домой. Что все это просто ночные страхи, и днем, едва взойдет солнце, события покажутся не таким тревожными, а будущее – не таким беспросветным!
Утром я снова пошла в школу, точнее, волевым усилием заставила себя пойти, понятно, что сейчас мне было не до уроков. Но было и хорошее: мы собирались встретиться с Антоном на большой перемене и обсудить, что же делать дальше. Тянуть было нельзя, нужно сообщить родителям и обратиться в полицию. Утром я собиралась это сделать, но мама и папа потихоньку выскользнули из дома, пока я еще спала, – заснула только под утро, а они всегда уходили на работу очень рано.