Похищение огня. Книга 1
Шрифт:
Маленький Иоганн совсем не устал в дороге и, пока его отец и мать отдыхали у гостеприимного земляка, вышел из низкого чистого домика и направился к полю. На окраине города воздух был прозрачным и чистым. Иоганн увидел реку Сенне, которая, делясь на несколько рукавов, текла, перерезая город неподалеку от канала. Женщины в огромных рогатых чепцах полоскали у берега белье. Вдали на лугу гнали скот пастухи. Рысью пронеслись мимо мальчика к городу несколько всадников.
Позабыв строгий наказ — не отходить далеко от дома, Иоганн отправился вверх по узким кривым чистым улочкам. Ему встречалось все больше народу. Люди говорили на незнакомом
Чем выше поднимался мальчик, тем наряднее и шире становились улицы, величественнее дома. Он услыхал снова знакомый французский язык и вошел в парк, где гуляли нарядные дети в сопровождении нянь, воспитателей, гувернанток. Все они глядели на Иоганна с удивлением. В простой чистой одежде и деревянных башмаках, с развевающимися волосами, один, он действительно казался странным в этом чудесном парке.
Погуляв немного, Иоганн вышел из сада и вскоре очутился на площади Мучеников. Там была могила борцов, павших за свободу в 1830 году. Иоганн положил на памятник героям веточку сирени, которую тайком сорвал в парке.
— Ого! — сказал господин в плаще, заметив, с каким благоговением смотрел мальчик на памятник.— А что знаешь ты о тех, кому сейчас принес цветы?
— Это были хорошие люди. Они не побоялись голландских королевских солдат и сражались четыре дня, чтобы народу жилось лучше,— сказал Иоганн и добавил, улыбаясь застенчиво: — Как только я вырасту, буду тоже бороться за народ, за то, чтобы не было бедных, а все на свете были богатыми.
— Да ты, я вижу, парень смышленый. Где ты живешь?
Иоганн не знал, что ответить. Он лишь сейчас понял, что ослушался родителей и не знает дороги домой.
Человек в плаще, с бледным и утомленным лицом, заметил колебание и растерянность мальчика.
— Ты бездомный? Как тебя зовут?
— Я не бездомный. Мы только утром приехали из Парижа и остановились у папиного друга. Меня зовут Иоганн Сток.
— Ты сын портного? Твой отец прихрамывает?
— Мой папа не хромал, когда был такой, как я,— ответил Иоганн.
Через несколько минут Фердинанд Фрейлиграт шел с маленьким Иоганном по улицам Брюсселя, оживленно разговаривая, как с давнишним знакомым.
На площади городской ратуши он ввел мальчика в маленькое кафе и заставил выпить чашку кофе и съесть горячие сосиски.
— Ты, сыпок, наверное, основательно проголодался,— сказал поэт, с удовольствием наблюдая, с каким завидным аппетитом маленький парижанин поглощает еду.
— А вы кто такой? — спросил Иоганн, старательно очистив тарелку с печеньем.
— Я Фрейлиграт.
Всегда несколько тусклые глаза поэта засветились доброй улыбкой. Иоганн задумался.
— А что вы делаете?
— Пишу стихи.
Иоганн обрадовался.
— Их потом поют, я знаю,— ответил он, очень довольный.— Вы знаете такую песню? — продолжал мальчик и тихонько запел:
Звучит над землею свободы труба, Весь мир содрогается вдруг, Развернуто знамя — то знамя борьбы, Толпятся народы вокруг.— Браво! — воскликнул Фрейлиграт.— Кто перевел тебе гимн чартистов на французский язык?
— Это отец поет, а мама любит больше «Марсельезу»,— сказал важно Иоганн.
Они вышли из кафе. Мальчик засмотрелся на необыкновенное здание в готическом стиле с уходящей ввысь башней, которая заканчивалась огромной фигурой расправившего крылья архангела Михаила. Фрейлиграт пояснил ему, что эта ратуша построена в XV веке, во время испанского господства, и высота башни достигает нескольких сот футов.
Иоганн хотел бы еще побродить по незнакомому, очень понравившемуся ему городу, но поэт был неумолим. Он понимал беспокойство отца и матери, потерявших своего сына. Фрейлиграт подозвал фиакр и повез Иоганна к знакомому немцу, который должен был помочь выяснить, у кого же именно остановился по приезде Иоганн Сток. По дороге мальчик попросил поэта прочесть ему стихи.
— Я бы хотел понять, как они делаются,— сказал Иоганн серьезно.
Фердинанд прочитал мальчику свои стихи о республике.
La R'epublique! La R'epublique! Разгром всего былого! Святой победы светлый лик! Мы шли на риск! Три дня — и все готово! La R'epublique! La R'epublique! Vive la R'epublique! [3] Все вести опоздали; Единый вздох, единый миг... И мы вошли В истории скрижали! Республика! Республика! Да здравствует республика!3
Республика! Республика!
Да здравствует республика! (франц.)
Только к вечеру Фрейлиграт доставил маленького Иоганна его родителям, пережившим немало волнений.
Через несколько дней Сток получил работу в мастерской модного портного на Зеленой аллее. Маленького Иоганна удалось поместить в школу, устроенную несколькими набожными филантропами «для бедных детей». Женевьева была отныне освобождена от тяжелой поденной работы, она ждала второго ребенка.
Вильгельм Вейтлинг приехал в Брюссель из Лондона несколько раньше Стока. Пребывание в Англии принесло ему лишь разочарования. Карл Шаппер, Иосиф Молль и Генрих Бауэр — руководители «Союза справедливых»— встретили его дружески, но очень скоро отшатнулись от новоявленного пророка, которым возомнил себя этот портной.
В то время как в Англии все выше и выше поднимались волны чартистского движения, когда труженики бастовали, собирались, несмотря на преследования, требуя десятичасового рабочего дня, повышения оплаты труда и освобождения заключенных в тюрьмы своих вождей, Вильгельм Вейтлинг ораторствовал среди немецких изгнанников, предлагал создать единый всемирный язык, без которого будто бы немыслимо объединиться рабочему классу. Он разрабатывал для этого особую систему.
«Единый язык рабочих,— удивленно или досадливо спрашивали его,— разве в этом дело? На каком бы языке ни говорил пролетарий, его ждет везде одна и та же эксплуатация, голод, непосильный труд».