Похищенная наследница
Шрифт:
«Я никогда не выйду замуж, — мысленно произнесла она фразу, днем раньше сказанную Хоффману. — Будет лучше, если я стану расширять папину империю. Я сделаю ее такой могущественной, что, если б отец был жив, он бы гордился мною и не пожалел, что у него не было сына».
Конечно, ей очень нелегко будет этого добиться по одной простой причине — она женщина.
Американская женщина может быть боссом у себя дома и только там указывать своему мужу.
Но уж коль дело хоть немного коснется
Двери офисов и контор наглухо закрыты для нее.
«Может, с помощью Бернарда я смогу изменить это?»— размышляла Орина.
Потом она задумалась — а так ли уж сильно ей этого хочется?
Определенного ответа не было.
Девушка вообще не имела понятия, чего именно она хочет достичь в жизни, к каким вершинам стремиться.
Хотя, нет, одно она знала точно: она не намерена проводить свои лучшие годы в бессмысленных, легковесных развлечениях, в среде светской элиты Лондона и Нью-Йорка.
Поезд продолжал равномерное движение, унося ее от суетной жизни и мучительных проблем, которые тем не менее не покидали ее и во время путешествия.
Так в раздумьях Орина просидела до вечера, пока не подошло время перейти в спальное купе вагона.
Майами был необычайно красив в лучах утреннего солнца.
Именно таким и ожидала его увидеть Орина.
Около вагона уже стояла коляска; прямо с перрона она доставила девушку вместе с гувернанткой в гавань, где ждала яхта Дейла Вандехольта.
Она только что была спущена на воду после тщательного осмотра.
Ей не нашлось бы равной среди самых больших и самых великолепных частных яхт, и это не было для девушки секретом.
Капитан Беннет с легкостью подхватил ее багаж.
Орина медленно прошла по трапу.
Два молодых офицера помогли подняться миссис Карстрайт, за что она очень вежливо поблагодарила их, умиляя мягким южным выговором.
— Рад видеть вас, мисс Орина, — приветствовал девушку Беннет.
— Я тоже, капитан.
— Ну а теперь меня интересует, куда мы поплывем, — улыбнулся Беннет.
— Из одного конца мира в другой, — в тон ему ответила Орина, — хотя мистер Хоффман предлагал мне поплавать по Мексиканскому заливу. Что вы на это скажете?
— Я как раз об этом и думал, погода прямо-таки предназначена для такого путешествия, и я не помню, чтобы вы посещали Мексику вместе с вашим отцом. Так что, по моему разумению, вам должно там понравиться.
— Ну и прекрасно, — кивнула Орина. — К тому же мы не спешим и по пути сможем останавливаться там, где нам понравится, не так ли?
— Конечно, ведь мы будем проплывать мимо маленьких, но очень живописных пляжей и заливов; уверен, они вас заинтересуют. Где скажете, там и остановимся, — добродушно сказал капитан.
— Спасибо, — кивнула Орина. — И еще мне хотелось бы осмотреть эти изумительные новые приборы, которые есть на яхте.
— Да, это, пожалуй, вас удивит, — с гордостью сказал Беннет. — Только ваш отец мог додуматься до такого чуда техники, ничего подобного не увидишь ни на одной яхте.
Через полчаса они покинули гавань.
Кто бы мог поверить, что она путешествует одна на таком огромном судне, если, конечно, не считать миссис Карстрайт!
Окажись на ее месте ее ровесницы, большинство из них наверняка захотели бы взять с собой Молодого человека, чтобы танцевать и флиртовать с ним.
А она, войдя в каюту, обставленную по последнему слову моды, подумала — какое счастье, что она здесь одна!
Вскоре постучался капитан; он спросил Орину, не хотела бы она занять каюту своего отца, самое просторное помещение на судне.
Но девушка предпочла остаться в своей, небольшой, но очень миленькой и уютной. Она создавалась специально для нее, и Орина пребывала там с самого первого путешествия.
При жизни Мюриэл у отца была другая яхта.
Они много проплавали на ней, но после смерти жены Дейл продал судно, которое долгие годы, было для него яхтой счастья и любви.
Через некоторое время он заказал новую, гораздо большую.
Орина понимала его.
На этом новом судне он не так страшился того одиночества, которое охватывало его на борту старой яхты, потому что там не было Мюриэл, Сейчас, думая об этом, Орина невольно сравнила любовь своих родителей с чувствами молодых людей, предлагавших ей руку и сердце.
Это было несопоставимо.
Ее родители, казалось, с самого рождения принадлежали друг другу.
Их любовь, такая всепоглощающая и безумная, не позволяла думать о них по отдельности.
Их чувства сложно было объяснить словами.
Теперь Орина осознала, какую любовь она хотела бы испытать в своей жизни, и в полумраке каюты спрашивала себя, как могла прийти ей в голову мысль о браке с человеком вроде Клинта Хантера.
Орина пыталась не думать об этом, но как-то сам собой вспоминался тот день, когда прогремел выстрел.
Она должна? чувствовать себя виноватой.
Однако можно ли считать, что она поступила не правильно, честно отказавшись от брака с нелюбимым мужчиной, который оказался настолько глуп, что в ответ на это решил лишить себя жизни?
«Если он повел себя таким образом, то не исключено, что могут быть и другие, сталь же малодушные юноши».
Эта мысль испугала ее.
Орина поняла, что чувство страха будет неотступно преследовать ее, если кто-нибудь еще осмелится предложит ей руку и сердце.