Похищенная
Шрифт:
– Она моя жена, – процедил Ворон сквозь зубы.
Сейчас было не время для драки с На-Ки. Во-рон не унизится до этого.
– Они приходили сюда за ней! – не унимался На-Ки. – Если бы она была здесь, я бы сразу отдал ее им. Тогда бы мы избежали кровопролития.
– Ты расставил дозорных? – не обращая внимания на его слова, спросил Ворон. – Они могут вернуться.
– Не смей говорить мне, что надо делать! – На-Ки положил руку на окровавленный боевой топорик. – Они не вернутся. Они удрали, как крысы, наделав в штаны от страха.
Ворон повернулся и пошел прочь. Он боялся, что если начнется драка, то он убьет негодяя. Но На-Ки не отставал. Ворон взял себя в руки и спокойно сказал:
– Все-таки ты знаешь сам, что это надо сделать ради безопасности наших людей. Я сам встану на первом посту. А где Таандэ? Мы могли бы пойти вместе с ним.
– Ничего не случилось бы, если бы мы заключили союз с французами. Тогда англичане бы нас боялись. Французы уже давно говорили нам об этом.
– А ты веришь белоголовым? – Ворон вошел в свой полусгоревший вигвам. Крыша сгорела, но кто-то, видно, вовремя залил его водой. Большая часть его дома была спасена.
Ворон снял со стены лук со стрелами.
– Французы не посмеют сказать неправду и поставить под удар мое честное имя. – На-Ки хвастливо стукнул себя кулаком в грудь.
Ворон беззлобно усмехнулся.
На-Ки не понимает, что происходит. Он не видит, насколько технически сильны англичане, прибывающие на их землю со своих островов сотнями каждый день. Он не понимает, что их уже не остановить боевым индейским топориком. Он не видит, что жизнь ленапе круто меняется. А может, не хочет видеть.
– Французы не очень-то важны, На-Ки. Важно только то, что сохранит безопасность деревни сейчас. Я советую тебе вернуть стариков и детей с ручья. Ни один человек не должен покидать деревню без охраны. Может, ты и прав, что они не вернутся, но кто знает. – Он повернулся к На-Ки, который стоял в дверях. – Скажи, вы убили кого-нибудь из них?
– Да. Троих. Одного я снял с лошади своим топориком. Таандэ убил второго. – На-Ки сделал паузу. – А третьего… третьего убила охотничьим ножом твоя мать.
Ворон удивленно уставился на него.
– Моя мать?
– Да. Может, это ее надо было выбирать военачальником, а не одного из нас? – заржал ехидно На-Ки, повернулся и пошел прочь.
Ворон растерянно оглядывался вокруг. Воздух был пропитан дымом и гарью. Ворон потер слезящиеся глаза. Где же та деревня, которую Ворон помнил с детства? Белые жгут индейские поселения. Женщины, такие добрые, как его мать, должны становиться воинами и убивать, защищая своих. Почему после тысяч лет спокойной жизни в труде и любви ленапе должны пережить ужас войны? Почему их жизнь так изменилась?
Белоголовые… Конечно, беда пришла от них. Как он их ненавидит! Но тут Ворон подумал о Тэсс. Он вспомнил о том, что было этой ночью. О том великом даре, который преподнесла ему Тэсс. Она подарила ему свою девственность. Он вспомнил, как в тревоге сжималось его сердце, когда он смотрел на нее спящую, он не мог насмотреться на ее милое лицо в веснушках. Он не знал, любовь ли это. Но чувствовал, что это серьезно. Ворон тревожился за ее судьбу. Так как же он может ненавидеть белых, если Тэсс – одна из них?
Ворон перекинул мушкет через плечо и направился к ручью. Сначала он найдет Тэсс и отведет ее в вигвам матери. Она должна быть в безопасности. А потом они с Таандэ вместе обойдут окрестности деревни.
Ни один белый человек не пройдет к деревне, пока он, Ворон, будет дозорным. Он скорее умрет, защищая свой народ… и свою белую жену.
Был ранний вечер, когда Тэсс вернулась в вигвам Ворона. Она целый день нарезала и собирала в пучки толстые ветки, чтобы заново отстроить обгоревшее жилище Зова Голубки и ее семьи: они потеряли в огне все. От их вигвама и пожиток остался только дымящийся серый пепел. Сегодня они будут спать под открытым небом.
Тэсс изо всех сил старалась не замечать косых взглядов и шепота за спиной и все-таки чувствовала себя виноватой в том, что случилось в индейской деревне. Похоже, никто толком не знал, кто эти англичане, которые сожгли деревню, но все понимали, что здесь замешана Тэсс.
Действительно, кто же были эти люди? Неужели это Майрон? Неужели он все еще ищет ее? Нет, не может быть. Майрон никогда не отдал бы приказ поджечь дома мирных жителей. Он – не убийца. Это никак не мог быть он.
Тэсс села на пол и обхватила голову руками. Надо будет собрать подстилки, которые она развесила на солнце. Они, наверное, уже просохли. Пол в вигваме она уже застелила свежими сосновыми ветками. Дырку в потолке, конечно, не удастся заделать быстро. Сначала надо помочь отстроить вигвам двоюродной сестры Ворона.
Вчера Ворон сказал, что отведет ее домой. Но не сейчас. Теперь она не может уйти. Она провела здесь уже три недели, несколько дней ничего не решат, а жителям деревни нужна помощь.
Тэсс услышала шаги у двери. Это был Ворон. Тэсс почувствовала, что щеки ее зарделись от волнения, и отвела глаза в сторону. Она была так занята целый день, что у нее не было времени подумать о том, что случилось прошлой ночью. Сейчас он стоял перед ней, и Тэсс кожей вспомнила, как ласков он был с ней вчера. Теплая волна возбуждения вновь разлилась по ее телу.
– Ты выглядишь усталой, – тихо сказал Ворон. – Не нужно тебе столько работать. Зов Голубки сказала, что ты сама построила большую часть каркаса для их вигвама.
Тэсс поднялась с пола и, не глядя Ворону в глаза, стала поправлять растрепавшиеся волосы. Было очень жарко. По ее раскрасневшемуся лицу медленно стекали мелкие капельки пота.
– Скажи правду, Ворон. Это все из-за меня? Я знаю, что ты скажешь мне правду.
– Сходи-ка на ручей и помойся. Я только что оттуда. Там стоит часовой, так что тебе нечего бояться.